Записки экспедитора Тайной канцелярии

О другом переживала Лиза: а ну как с ним самим что-то случилось? Служба-то у него вон какая опасная. Бурная фантазия нарисовала ей ужасающую картину: лежит ее Ванюша сейчас на квартире раненный, а Егорка за ней послать забыл. Затрепетало сердце у птахи, вот и решилась пешком без спросу до дому дойти. Ясное дело, что матушка без Ивана не отпустит.

Лизавета, конечно, выходила до этого одна в город. На базар али на ярмарку, а то в книжную лавку или к лекарю бегала. Да далеко от дома не отлучалась. А потому незнакомые улицы были ей в диковину. Она рассматривала вензеля над тяжелыми дубовыми дверями, балконы да замысловатые резные узоры на ставнях. Большой город пугал ее, а тут еще юродивый запричитал протяжно так:

– А вот полетела пташка малая да в золотую клетку попала.

Лиза перекрестилась и прибавила шагу, оглядываясь на него, и не заметила летевшей во весь опор кареты. Это было чудо, что лошади, встав на дыбы, не сбили ее, еще мгновение, и не избежать беды. Но все же окончилось все не так благополучно: от страха Лиза упала на булыжную мостовую и ушиблась головой. Уже проваливаясь в темноту, она увидела лицо мальчика. Ей показалось, что это ангел спустился с небес и зовет ее с собой:

– Ее надо привезти во дворец!

Это были последние слова, что услышала девочка перед тем, как потерять сознание.

– Ваше высочество, боюсь, нельзя… – попытался оградить наследника от неразумного поступка воспитатель.

– А я говорю взять с собой! – настаивал Петр.

Разумеется, придворный этикет не позволял таких вольностей, но ослушаться никто из придворных, сопровождавших царевича, не осмелился. Девочку отнесли в карету и повезли во дворец. Вот так Лиза и оказалась в покоях Меншикова.

Очнулась она на роскошной кровати в большой комнате, на окнах висели затейливые шторы. Она взглянула вверх, но потолка не увидела – точно такой же шелк с невероятно красивым узором прикрывал ее ложе. Покой ее «охраняли» рыцари в доспехах. Таких показывал ей Ванюша на картинках в древней книге. Лиза никак не могла взять в толк, снится ей все это или нет. Если нет, то как она оказалась среди всей этой роскоши? Девочка откинула одеяло и увидела, что на нее надета рубашка с вышитыми кружевными манжетами. Голова закружилась, Лиза провела рукой по ссадине на затылке и покосилась на столик, там стояла чаша с разными диковинными фруктами. Соскочив с кровати, она подбежала к столику и, подняв виноградную гроздь, долго разглядывала невиданное лакомство. Так и не решившись его попробовать, она положила виноград на место и взяла яблоко, откусила, но в этот момент послышался шум приближавшихся шагов. Лиза вернула яблоко на место и шмыгнула обратно в постель.

Двери в покои отворились, и в комнату по скользкому паркету вкатился мальчик лет одиннадцати. Мальчик улыбнулся, присел на край кровати и участливо спросил:

– Ну, как ты?

– Ваше высочество, не положено… – зашептали придворные, что столпились в дверях.

– Не положено…

– Так нельзя, Ваше высочество!

Лиза покосилась на озабоченные лица придворных. Благодушное настроение царевича мигом изменилось, он схватил подушку с кровати, замахнулся ею и закричал на своих воспитателей:

– Да пошли вон! Что не положено?! А ну вон! Ты есть-то хочешь? – ласково спросил он у Лизы, как только дверь за придворными захлопнулась и они остались вдвоем. – Да ты не бойся, тебя здесь никто не обидит. – Он взял яблоко и протянул его своей гостье: – На, ешь. Тебе не больно?

– Нет! А что?

– Ты что, не помнишь, что с тобой случилось?

– Нет!

– Тебя же лошадь сбила! На улице…

Лиза откусила яблоко и посмотрела на царевича:

– Я не помню.

В этот момент двери отворились, и вошла девочка лет тринадцати. Она склонилась в реверансе и улыбнулась Петру:

– Ваше высочество! – И вдруг увидела Лизу, лицо ее приняло совсем иное выражение: – Вы же хотели идти в сад…

– Занят я! Потом приду! – огрызнулся наследник.

Девочка почтительно склонила голову, взглянула на незнакомку, которая в столь фривольной обстановке беседовала с ее будущим супругом, и выбежала в возмущении.

– Тебя как зовут-то? – спросил царевич.

– Лизой.

– А меня Петром.

Мария Меншикова бежала по анфиладе, с трудом сдерживая гнев и слезы. Распахнув двери, она влетела в кабинет отца. Тот, несмотря на занятость, с большим интересом выслушал дочь, торопливо зашептавшую ему что-то на ухо. Вон какие вещи у него под носом, в собственном доме, творятся! Ну что за страна?! Чуть недоглядишь, уже и заговор готов.

– Ладно, пойдем разберемся.

Он встал, надел поданный слугой кафтан и отправился в комнаты царевича. Александр Данилович застал Лизу и Петра за беседой:

– Ты охоту любишь?

– Боюсь, Ваше высочество, охоту она не любит, – прервал он сей милый разговор. – Ты ведь не любишь охоту, деточка?

– Я не знаю!

– Она не знает! – Тон Меншикова не понравился наследнику, но в него не кинешь подушкой, приходилось терпеть.

– Не знает! А-ха-ха-ха, – от души расхохотался князь, ему вторили придворные у дверей, – она не знает. – Отсмеявшись, он сменил тон: – Значит, не знает?! Трифон, дружок, скажи-ка мне, как сия особа попала в покои царевича?