Записки эмигрантки

На Таймс Сквер сосредоточены все театры, где показывают не только шоу, но и спектакли. В Москве мы с Андреем частенько ходили в театр. Иногда, купив билеты заранее на что-то очень популярное, иногда экспромтом, на «лишний билетик». И, конечно, мне очень не хватало здесь этой духовной пищи. Уезжая сюда, я настроила себя на «культурный голод». Театр и книги. Вот, пожалуй, и все ради чего мне не хватало Москвы.

Шла премьера « Hair spray». У входа толпился народ и спрашивал лишний билет. Зал был полон. Много музыки, танцев. Все шумно, ярко, пестро – шоу, одним словом. Да, Джозеф был прав, можно легко догадаться обо всем без слов. Но это не мое. Мне больше по душе спектакли, которые задевают за живое, заставляют задуматься. Иногда достаточно одной декорации и двух актеров, чтобы эта постановка осталась у тебя в душе надолго. А здесь – вышел и сразу же забыл. В любом случае, была приятна забота Джозефа показать мне, как новичку, бродвейское шоу.

Как-то, позвонив в течение недели, он изъявил желание познакомиться с Даником.

– 

Подумай, куда бы вы хотели пойти, вместе поужинаем и заодно познакомимся! Я заеду вечером в пятницу, а потом заберу тебя с собой.

В пятницу вечером Джозеф ждал нас у подъезда. Принарядившись. Наверное, хотел понравиться моему ребенку. «Какой старый!» – подумала я. Иногда он мне казался молодым, энергичным и подвижным, а иногда, как сейчас, годы брали свое. Он, в знак знакомства, пожал руку Даньке и мы сели в машину. Я видела, что ребенок не в восторге от моего кавалера. В «буфете» каждый раз, когда Джозеф уходил за очередной порцией еды, Данька бросал «шпильки» в его адрес. Или, завидя его, идущего со своей тарелкой к столу, говорил:

– 

О, плывет старикашка!

– 

Дань, прекрати! – смеялась я. – Он ведь может понять по интонации, что мы смеемся над ним!

Джозеф старался быть интересным для Даниила – задавал какие-то вопросы, что-то обсуждал с ним. Общего языка они не находили: тот являлся американским патриотом, а Данька оставался все еще русским. Все темы, как назло, приходили к одному и тому же знаменателю: как хорошо здесь и как плохо там. Мой ребенок пытался возражать и даже конфронтовать.

– 

Ты это поймешь позже и скажешь спасибо своей матери, которая тебя вывезла оттуда. Я хотел бы услышать, что ты скажешь года этак через два. У тебя замечательная мать и она тебя очень любит! – талдычил Джозеф.

– 

Я знаю, – ответил мой ребенок.

Позже, в машине, когда мы высадили Даньку возле нашего дома и поехали к Джозефу, он сказал:

– 

Мне понравился твой сын – умный, серьезный, рассудительный. Он пока еще хочет казаться патриотом, но, поверь мне, это быстро пройдет.

Выходные проходили как прежде. Все по плану. О работе Джозеф до сих пор не обмолвился. А зачем? Все очень удобно. Его устраивает эта ситуация. Ему мои счета не оплачивать. Когда я пыталась намекнуть на то, что он обещал, слышала ответ:

– 

Да, да, я помогу, я дам тебе газету…

Какую газету? Газету я и сама купить могу. Он относился ко мне, как к ребенку, как мог баловал: покупал какие-то вещички, мою любимую еду. Если бы он еще оплачивал мою квартиру и остальные счета… Со следующего месяца у меня нет денег для оплаты аренды. Мне катастрофически нужна работа!

Вечером иногда навещала Олю с Женей. Отношения у них накалились донельзя. Каждый вечер заканчивался скандалом и, честно говоря, я старалась приходить все реже, чтобы не быть свидетелем ругани. Оля, зная, что я встречаюсь с Джозефом, интересовалась:

– 

Ну что, он тебе помогает как-то? Покупает что-то?

– 

Да так, по мелочам.

– 

Мог бы и деньгами помочь.

– 

Оля, о чем ты говоришь?

– 

А о чем я говорю? Если он тебя намного старше, он должен за счастье считать, что ты, молодая, красивая, тратишь на него время, проводишь с ним выходные, ребенка оставляешь одного.

– 

Оль, не сыпь мне соль на рану! Я сама все прекрасно понимаю. Что я могу сейчас сделать? Для меня это самое ужасное, что я оставляю Даньку одного. Даже, когда мы вместе молчим, каждый занятый своими делами, он- за компьютером, я – за книгой, знаю, что вот он здесь, рядом. Я могу подойти, дотронуться до его волос, посмотреть в его глаза…Я так ценю эти моменты! А вместо этого я должна сидеть и смотреть фильм на непонятном языке с чужим мне человеком.

– 

Да, Никочка, это Америка! Сраная Америка! Как она ломает людей! Как она меня сломила! Надо потерпеть, моя дорогая! Здесь надо уметь терпеть!

– 

Чем я и занимаюсь, – вздохнула я.

– 

Все будет хорошо! Даник умный парень – он все поймет и простит. Зато у тебя будет работа. Ты его тормоши, американца своего, обещал ведь, пусть ищет работу для тебя! – поучала меня Оля.

– 

Да чего-то он слабо шевелится!

– 

Так заставь его!

Оля опять собиралась уезжать в Россию – у нее там, якобы, бизнес наклевывался. По секрету она сообщила мне, что после приезда не собирается возвращаться к Жене.

– 

Что же ты намерена предпринять? – удивилась я.

– 

Ой, Ника, пока не знаю, но так жить я больше не могу. Мне его жалко, конечно. Но я слишком долго терпела и ждала, что он возьмется за ум. Все – терпелка лопнула!