Записки эмигрантки

«Это правда! – подумала я, – А ты, миллионер хренов, имея герлфренд почти на двадцать лет моложе, мог бы пойти и купить ей платье, чтобы она была красивей всех на этой свадьбе!» Мне стало интересно: если бы у меня не было наряда вообще, стал бы он мне покупать что-то или просто пошел бы на свадьбу один? Наверное, второй вариант более верный. Сама я, конечно, ничего нового приобретать не собиралась.

В день свадьбы мы ночевали в доме на побережье. После обеда стали собираться – ехать до Манхэттена около двух часов. Я заметила, что каждый раз, когда мы приезжали на выходные в этот дом, Джозеф становился другим человеком: постоянно чем-то недоволен, бурчит, ревнует, оскорбляет. Наверное, чувствуя свою безнаказанность и мою невозможность покинуть это место самостоятельно. Казалось бы, выходные дни вместе, получай удовольствие. Позже я поняла, он специально играл эту роль – роль недовольного Джозефа. Легко можно было оправдать то, что мы никуда не ходили и он все реже и реже удовлетворял свою сексуальную потребность, думая, что таким образом «наказывает» меня. Каждый раз, входя в пятницу в этот, ставший мне ненавистным, дом, я начинала заранее нервничать: что еще он придумает, чтобы разобидеться? Надо отдать должное, в мастерстве находить повод равных ему не было.

Я наводила марафет в спальне, на втором этаже: делала макияж и укладывала волосы, рассматривая свое отражение в большом зеркале. Уже готовая спуститься, услышала недовольный голос снизу:

– 

Ты скоро? Давай, поторапливайся, а то мы опоздаем, – Джо поднимался на второй этаж.

– 

Боже, какая же ты красивая! – сказал он с придыханием, входя в комнату.

Лицо его, из вечно недовольного, превратилось в морду кота, подкрадывающегося к сметане – улыбающееся, довольное от мысли, какой трофей ему достался. Он подошел ко мне и обнял:

– 

Какая ты красивая, моя принцесса! Почему ты выводишь меня из себя? Ведь, если бы ты была хорошей девочкой, мы бы никогда не ссорились!

– 

По-моему, ты сам себя накручиваешь и выдумываешь то, чего нет и никогда не существовало, – ответила я.

Мой кавалер тоже выглядел неплохо. Может, когда хочет! Обычно, при всем изобилии одежды, он носил одно и то же. Все чистое, после прачечной, но одни и те же простенькие рубашки, черные брюки и какие-то полустоптанные ботинки.

– 

Это рабочее! – говорил он.

– 

Так у тебя вся жизнь на работе! Когда же носить-то?– спрашивала я.

– 

Вот, выйду на пенсию, – говорил он. – тогда.

«До пенсии еще дожить надо!»– думала я. Никогда не понимала людей, которые живут будущим. А будет ли оно, это будущее? А нужно ли будет нам это через десять-двадцать лет? Даже если и доживем? Будет ли тот же запал, настроение, энергия, чтобы сделать что-то, что хочется сделать сейчас? Я не понимаю этого! Жить надо сейчас, если, конечно, есть возможность! «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня» – гласит народная мудрость. А мудрецы никогда не ошибались!

Сейчас он нарисовался в шикарном токсидо, элегантных лаковых туфлях и кашемировом, светло – кофейного цвета, пальто.

– 

Аль Капоне, – пошутил он, видя в моих глазах одобрение.

– 

Хорошо выглядишь!– похвалила я.

«Сейчас бы мое норковое манто оч-чень пригодилось!»– подумала я, набрасывая на плечи двустороннюю сиренево-бутылочного цвета кашемировую накидку, купленную уже здесь, в Америке. Мы вышли из дома.

Оставив машину в подземном паркинге на Таймс Сквер, прошли несколько блоков к отелю. Здесь никого не удивить тем, что идешь в длинном платье по улице. В вечернее время часто можно встретить нарядно одетые пары, спешащие на какое-либо торжество – это Манхэттен! Наконец, мы внутри отеля. В лобби много празднично одетых людей, по всей видимости, тоже направляющихся на свадьбу. Многие женщины в очень открытых, практически летних, платьях и босоножках. Мы поднялись на второй этаж. В фойе на столе лежали карточки с именами приглашенных и «кипы» для мужчин. Оттуда народ плавно перетекал в бар, где можно было заказать что-то или воспользоваться уже налитыми в бокалы напитками, возвышающимися горкой. Джозеф сразу же схватил бокал с красным вином, который каким-то непостижимым образом разбился у него в руках, прежде, чем он успел отпить из него. Гости с бокалами стекались в соседнее помещение, где были накрыты столы с закусками – фуршет. Приглашенные скользили от стола к столу, подкладывая что-то в тарелки и успевая общаться друг с другом. Многие были знакомы между собой. Джозеф никого здесь не знал. Поэтому он нажимал на еду и на выпивку.

– 

Ты здесь самая красивая, – шепнул он мне игриво.

– 

Я знаю! – ответила я, как само собой разумеющееся.