Записки эмигрантки

Я устала оправдываться. Человек не понимал, что существует обычное общение. С анекдотами, юмором, воспоминания о прошлом, разговорах о настоящем. Со своими, русскими. На своем, родном языке. Он сам был лишен общения и мне хотел запретить. Я молчала. Когда я поделилась своими мыслями с Эдиком, он мне сразу сказал:

– 

Я знал, что так у вас получится! Помнишь, я предупреждал тебя вначале, что зря ты ввязалась в эту аферу с американцем?

– 

Что мне оставалось делать? Я не пришлась по вкусу твоему ресторатору!

В начале мая в ресторане стали поговаривать о закрытии. Отличная новость, но никто не знал, когда это произойдет. Может, через месяц. А может, и через полгода. Джозеф молчал, как партизан. Ресторан гудел, как улей. Дело в том, что если заведение закрывается сотрудникам после увольнения выплачивают полгода «unemployment» – пособие, на которое можно жить. Минимальный размер пособия – половина заработной платы, которую служащий получал. А остальное зависит от многих факторов, в частности от продолжительности работы на одном месте. Я знала, что пятьдесят процентов буду получать гарантировано. Приятной неожиданностью являлась возможность бесплатно учиться в некоторых заведениях во время получения пособия. Что мне тоже пришлось бы очень кстати. Нужно было включить второе дыхание и продолжать терпеть, чего бы мне это ни стоило. Теперь уж точно есть ради чего! Вопрос времени! Я смогу!

Еще в конце апреля я сообщила Джозефу, что мне придется ехать в Москву. Прошел год, как сдавалась московская квартира и мне необходимо было продлить договор с той же фирмой. Джозеф сразу же вызвался поехать со мной. Я не билась в экстазе от его желания – мне было чем заняться в Москве, с кем встретиться. Да и хотелось просто отдохнуть от него! Но я знала, что он не отвяжется – в течение года неоднократно поднималась тема поездки. Решили ехать в конце мая, чтобы отпраздновать его день рождения в столице.

– 

Билеты я куплю – у меня хорошие каналы. За билет свой заплатишь сама, остальное все за мой счет, – распорядился он. – Займись организацией – подбери гостиницу, устрой встречу в аэропорту – ты же знаешь в Москве все!

– 

Честно говоря, нет! В Москве я жила у себя дома, ездила на своей машине, а туристов отправляла, в основном, за рубеж. Но есть Интернет – он поможет!

Время шло, а покупка билетов затягивалась. «Был занят, завтра, потом…» и так далее. Всегда находились какие-то срочные дела. Большое значение имела и новость о закрытии ресторана. Я его понимала – он, как совладелец, обязан присутствовать при закрытии. А оттягивать поездку я не могла. Сдача московской квартиры – деньги, на которые я снимала жилье здесь, и играть с огнем не хотелось. У Джозефа бизнес здесь, а у меня – там. Бизнес, от которого зависит наша с Даником крыша над головой. Не долго думая, я позвонила нашей соседке, работающей в туризме, и заказала один билет. Для себя. После чего я сообщила Джо, что у меня билет уже есть и, если у него не пропало желание ехать, пусть поторопится и возьмет билет для себя на те же даты. Он узнал, на какие даты я взяла.

На следующий день, влетев в ресторан, как фурия, с перекошенным гримасой лицом, он, ворвавшись в мою «конторку», схватил сумку и умчался вместе с ней в свой офис. Вернул он мне ее через пару часов, но уже не с прежним содержимым. Не было билета в Москву, который я, по забывчивости, не выложила вчера из сумки, и водительского удостоверения, которое он вытащил из моего портмоне.

– 

Никуда ты не полетишь! – сказал он, швырнув сумку.– Я порвал твой билет!

Я пребывала в шоке. Анна, стоящая в этот момент возле меня, и видя мое изменившееся лицо, поинтересовалась:

– 

Что случилось, Ники?

Я рассказала.

– 

Я сейчас вызову полицию, – сказала я. Внутри все клокотало – сколько еще издевательств я буду терпеть от него? – Какое право он имеет отнимать у меня документ? Кто он такой, в конце концов?

– 

Успокойся, Ники. Он все тебе отдаст! Успокойся! Да, он такой, вспыльчивый! Но он справедливый! Он отойдет!– пыталась уговорить меня Анна.

– 

Я не потерплю этого. Все, пришел конец. Я сейчас вызову полицию! – кипятилась я.

– 

Я тебя очень хорошо понимаю, Ники. Я же все вижу. Но тебе осталось терпеть его недолго – скоро ресторан закроется и ты полгода спокойно сможешь жить на пособие и ни о чем не думать. Забудешь о нем, как о страшном сне! Потерпи, Ники! Это жизнь! Потерпи!– спокойно уговаривала меня Анна.

Я еле сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Это уже переходит все границы! Полный произвол! Я, таким тяжелым трудом заработавшая на этот билет, ничего не могу сейчас сделать, находясь полностью во власти этого самодура, деспота, тирана! Я не сомневалась, что он запросто может порвать его. Не задумываясь. Билет восстановлению не подлежит. Восемьсот долларов коту под хвост. Больше, чем мой заработок за две недели!

Вечером меня ждал разговор. После учиненного скандала, состоящего сплошь из ненормативной лексики, Джозеф сказал:

–