Записки еврея

Пошелъ пиръ горой. Не откладывая въ длинный ящикъ, вѣрующіе евреи, предводительствуемые самымъ цадикомъ и хасидимами, принялись тутъ же, на кладбищѣ, за припасенную сивуху, и хватили сразу чрезъ край. Новобрачныхъ, съ тріумфомъ, въ сопровожденіи оркестра, повели въ назначенную для нихъ временную квартиру. Громадная толпа евреевъ, развеселившаяся и отъ водки, и отъ увѣренности въ избавленіи отъ эпидеміи, распѣвала заунывныя пѣсни. На каждомъ шагу встрѣчались погребальныя процессіи и русскихъ и евреевъ. Странно было видѣть однихъ, несущихъ свою горькую скорбь на кладбище, а другихъ, вынесшихъ оттуда же дикую радость. По субботамъ смертныхъ случаевъ вообще бывало больше, чѣмъ въ будни; евреи по субботамъ не готовятъ обѣда, а ѣдятъ то, что приготовлено отъ пятницы: понятно, что несвѣжая пища вредно дѣйствовала на этихъ бѣдняковъ. Но въ эту субботу, въ которую большая часть вѣрующихъ въ цадика евреевъ отбросила всякую умѣренность въ пищѣ и питьѣ, смертность увеличилась въ десять разъ больше. Поднялся такой гвалтъ въ еврейскихъ кварталахъ, что взволновалъ всѣхъ жителей города.

Чудеса цадика не возимѣли дѣйствія. И онъ, вѣроятно, прибѣгнулъ бы къ новымъ опытамъ, еслибы не помѣшала административная власть. Нѣкоторые изъ врачей донесли начальнику губерніи о страшномъ вредѣ, причиняемомъ цадикомъ народонаселенію. Начальникъ губерніи командировалъ своего чиновника особыхъ порученій. Нежданно-негаданно, оцѣпили квартиру цадика солдатами, обыскали его, наличныя деньги вручили городничему на вѣчное храненіе, а самого чудотвора схватили и сдали въ этапную команду.

На другой день отправлялся этапъ. Вокругъ полиціи проходу не было отъ толпы евреевъ, глазѣвшихъ съ самаго утра на врата полиціи, которыя должны разверзтись предъ цадикомъ-мученикомъ. Когда цадика, скованнаго вмѣстѣ съ какимъ-то бродягой, вывели изъ полицейскаго двора, одинъ факторъ, у котораго въ предыдущую ночь холера уложила жену, съ ядовитой улыбкою приблизился къ арестанту и насмѣшливо спросилъ:

— Раби! кто сильнѣе, холера или цадикъ?

— Квартальный! отвѣтилъ цадикъ, поднявъ глаза къ небу. Онъ еще что-то сказалъ, но бой барабановъ не далъ разслушать его слова.

VIII. Баголесъ (смуты)

Предсказаніе несчастнаго цадика сбылось: холерный періодъ миновалъ, потому что долженъ же онъ былъ когда-нибудь миновать. Жизнь города Л., мало по малу, начала вступать опять въ свою обыкновенную колею. Во все время продолженія эпидеміи мелочныя житейскія заботы притихли и уступили мѣсто всесильному инстинкту самосохраненія; всякій цѣпко хватался за самую жизнь, забывая о ея мелочныхъ ежеминутныхъ запросахъ, превращающихъ жалкое существованіе бѣдняка въ невыносимую каторгу. Съ минованіемъ главной опасности, опять вступили на сцену суета, бѣготня и гоньба за грошами; опять закружился еврейскій людъ въ вихрѣ мелочныхъ заработковъ и копѣечной торговли; опять закружились и наши ученическія головы отъ талмудейской вычурной премудрости. Пока жизнь каждаго висѣла на волоскѣ, никто глубоко не чувствовалъ опустошенія, произведеннаго холерою, но когда успокоилось собственное я, тогда всякій, потерпѣвшій въ этотъ несчастный періодъ какое-нибудь крушеніе, живо почувствовалъ всю глубину своей потери. Въ одномъ семействѣ не досчитывались отца или матери, или того и другой, въ другомъ недоставало братьевъ и сестръ, въ нѣкоторыхъ семействахъ исчезли супруги, родственники, друзья и знакомые. Вездѣ раздавался плачъ, вездѣ слышались вздохи, вездѣ воцарилась глубокая грусть и уныніе.

Еврейская община часто сходилась въ синагогу. Обсуждались вопросы, какъ помочь семействамъ, лишившимся опоры, какъ обезпечить сотни сиротъ отъ голодной смерти. Еврейская община города Л. состояла большею частію изъ бѣдняковъ и голышей, но, несмотря на это, бѣдняки дѣлились послѣднимъ грошомъ, послѣдней коркой хлѣба съ тѣми, которые были еще бѣднѣе, еще безпомощнѣе. Подобные примѣры братства и самопожертвованія повторяются сплошь да рядомъ въ еврейскихъ обществахъ до сихъ поръ. Вотъ за что нельзя еврею не л. битъ и не уважать своей націи. За эту великую черту добродѣтели и человѣколюбія да простится ей многое.