Записки феминиста. О женщинах и не только, с любовью и улыбкой

– Собаки лают на нас, Санчо, значит, мы движемся вперед.

Дон Кихот

Помню, в детстве я мечтал стать космонавтом. Или богатырем. Мальчишки, они такие – тянутся к мужественности. Согласитесь, это отличная работа! Что из скафандра храбро кричать «поехали!», когда под тобой тонны горючей смеси взрываются, преодолевая земное тяготение, что от души рубить головы мифическим ящерам. Очень мужские занятия.

Но мы выросли и стали теми, кем стали.

Давайте начистоту. Поднимите руки те, кто мечтал, что они будут банковскими клерками! Менеджерами по логистике? Специалистами по управленческому учету? Программистами?

Что мужественного в том, чтобы заплатить за свет, пропылесосить ковер, взять машину в кредит? Стиральную…

Стоишь вот посреди модного гипермаркета, вяло наполняя корзину памперсами, хурмой и что там еще (заглянем в список), и думаешь: а к этому ли я должен был прийти?

Вокруг пестрят знамена эмансипации и феминизма. Мы, воспитанные женщинами, смотрим на это с большим уважением. Так же правильно – поддерживать слабый пол и прощать им их маленькие слабости и увлечения, да?

Но не покидает ощущение, что «что-то не так».

Мне задали вопрос недавно. Что в современном мире значит быть настоящим мужчиной? Нет, даже не так. Что значит быть Настоящим Мужчиной? Рыцарем! И где для Настоящего Мужчины место Подвигу?

Каюсь, я не придумал ничего умнее, чем ответ в духе софистики. Мол, быть мужчиной для современного мужчины уже подвиг… Так себе рецепт!

Сама логика развития социума предполагает снижение допустимого уровня тестостерона. Когда народ стал сбиваться в крупные поселения, альфа-самцы, способные с равной легкостью валить мамонтов и соплеменникам головы ломать, стали как-то непопулярны. Потому что опасны. Это люди, не способные подчиняться. Они слишком хороши. Слишком активны. Слишком агрессивны.

Что делать альфе в развитом обществе? В лучшем случае быть полицейским или военным. В худшем – преступником.

И да, женщинам они нравятся. Инстинкты никто не отменял.

Но с ними обычно не заводят семей. А значит, они не размножаются. А значит, их все меньше и меньше.

Остаемся мы, домашние и уютные, как поношенные тапочки. Предсказуемые, понятные, любящие детей и кошек.

Если и можно ждать от нас серенад под окном и легких таких, социально приемлемых, аккуратных безумств, то только в конфетно-букетный период. Поначалу. Ну, надо же завоевать как-то.

А потом – зарплата, аванс, полку прибить… Как проявляться? Как демонстрировать своей второй половинке и самому себе, что ты мужик, а не тряпка?

Ориентиров практически нет.

Много написано про наследие войны, которая уже вроде бы и закончилась семьдесят лет назад, а генетическая память осталась.

Мужик – редкая ценность, его нужно беречь, оберегать. Даже кривого и хромого. Отсюда корни прекрасного анекдота про «вдруг война, а я уставший».

Недавнее прошлое в качестве идеалов мужественности предлагало разве что варианты вроде солдата, героя-освободителя. Или строителя коммунизма, героя, соответственно, социалистического труда. Ну, или в качестве альтернативы строю – диссидента, политически активного интеллигента, апогеем деятельности которого было уехать из страны.

Из более давних лет – дворянин с четким кодексом чести, страдающий о судьбах России (в основном пассивно), или крепкий мужик, физически сильный, работящий.

В общем, сложно с идеалами. А раз нет ориентиров, начинаются перекосы.

Пытаясь доказать себе и людям, что мы носители Y-хромосомы, мы занимаемся очень странными вещами.

Например, покупаем большие красные машины, дорогие телефоны, стильные костюмы и другие фаллические символы.

Мы добиваемся успеха у женщин. У многих женщин. Ведь Ловелас, Дон Жуан и Артур Пирожков – те еще мачо, верно?

Мы много пьем. Мой друг, приятный интеллигент, как-то делился своими успехами в области реализации своей маскулинности. «Раньше я не мог выпить бутылку коньяка за вечер. А теперь уже могу».

Мы ведем себя нарочито брутально. Материмся, курим, смачно плюемся, похабно шутим и редко бреемся.

Мы убиваемся, занимаясь спортом. Рвем жилы под штангой или вдохновенно ломаем суставы на футбольном поле.

И, конечно же, каждую ночь ездим на войну. На танках. И стар и млад.

Да, кстати, воин – самое яркое проявление мужественности. Но пока войны, слава богу, нет, в реальности выбирать приходится между милицией, профессиональным военным и разве что пожарным. Кажется мне, что только последние вызывают в обществе стойкое уважение. Имидж прочих «защитников отечества» по нынешним временам весьма спорный, нравится нам это или нет.