Записки гарибальдийца

– Гарибальди велел сказать вам, что победа за нами: Siamo vincitori su tutta la lineа[125]. (Мы победители на всей линии.) – Слова эти, тон, с которым она их произнесла, и даже особенность ее произношения резко врезались в моей памяти.

Между тем разнесся слух, что бурбонские войска подходят к Казерте. Известие это сильно взволновало всех. Многие были в совершенном отчаянии. Неаполитанские офицеры, служившие при госпитале, говорят, тотчас же отправились к парикмахеру сбривать свои бородки. Калабрийские священники и несколько докторов решились защищаться. Из кладовых доставали оружие. Из больных, кто мог встать с постели, присоединились к ним же. Я сделал усилие над собою и слез с кровати; ходить я не мог, но придерживаясь правою рукой за мебель, я твердо стоял на ногах и мог свободно действовать левою рукой. Мне зарядили мой револьвер и достали огромную саблю без ножен, с которой, впрочем, я решительно не знал что делать.

Мисс Уайт старалась успокоить публику и говорила, что в окрестностях Казерты видели несколько человек дезертиров из неаполитанского войска и на этом основывали, что туда идет целая колонна; что, не прорвав нашей передовой линии, бурбонцы никоим образом не могли пробраться в Казерту, что она сама видела, как королевские солдаты в беспорядке бежали из Санта-Марии, и что битва решилась совершенно в нашу пользу. Тем временем она велела выкинуть на окнах и дверях госпиталя черные флаги. Флагов не оказалось; на палки навязывались черные платки и галстухи. Слова ее, однако, мало успокаивали нас.

С передовой линии возвращались полки на отдых в Казерту. Победа действительно была наша, но за нее пришлось дорого заплатить. Батальон Сировиери потерял почти две трети своего состава. Из Маддалони возвращались еще в худшем положении. Сам Гарибальди был ранен.

Ночь наступила. Калабрийцы, возвращаясь на отдых после трудного дня, кричали и пели. При самом входе в Казерту, им вздумалось отсалютовать своего вождя холостыми выстрелами на воздух. Встревоженные жители окончательно убедились в том, что на них нападают бурбонцы. Поднялась тревога. Только что вышедшие из боя солдаты опять взялись за ружья, но всё объяснилось к общему удовольствию.

XIII. 2-е октября

Наутро, число раненых в госпитале значительно увеличилось, и помещенья не хватало. Смотритель предложил тем, кто может лечиться на частной квартире, оставить госпиталь. У меня отвращение от больниц пуще, чем от казарм, и я решился воспользоваться случаем. В 11-м часу шел поезд в Неаполь, и я вместе с несколькими другими офицерами должен был отправляться туда. До станции железной дороги нам дали наемную коляску.

На мне не было рубашки, и сапога на правую ногу я надеть не мог, равно и шапки. Мисс Уайт дала мне свой бурнус и старую туфлю; сверх перевязок, бывших на голове, навязала еще какой-то белый капюшон, и я отправился в этом фантастическом костюме.

На станцию нас привезли – еще не было десяти часов, и в ожидании поезда усадили в тени на скамейках.

Вчерашние слухи о приближении бурбонцев оказались справедливыми. Колонна из 6 тысяч человек с артиллерией и конницей вышла из Капуи в последних числах сентября, с тем, чтоб обойдя Сант-Анджело и другие места, занятые войсками нашими, 1-го октября ворваться в Казерту и напасть на нас с тылу. Расчет был хорош, но неудачен; вместо 1-го колонна эта пришла 2-го и дорого поплатилась за это маленькое замедление. Накануне их видели близ Казерты, но, узнав о поражении своих, они не рискнули напасть на город тогда же, что для них было бы лучше, а спрятались в горы.

Нужда дает храбрость. С ними не было съестных припасов, к тому же через шпионов они узнали, что в Казерте войска мало; один из жителей взялся провести их скрытыми путями до самой площади. Наши со своей стороны, после вчерашней катастрофы с калабрийцами, нисколько не заботились об этом деле. Об опасности уже узнали тогда, когда войско входило в город. Забили тревогу. Измученные солдаты вновь выбежали строиться в ряды. Дали по телеграфу знать в Санту-Марию и оттуда требовали новых сил. Гусары и гвиды поскакали по всем направлениям. Национальная гвардия наскоро выбегала. Адъютанты неслись стремглав, и лошади скользили по гладкой мостовой.

Я сидел на дебаркадере. Несколько человек, по преимуществу национальных гвардейцев из Сорренто и Нолы, ожидали поезда вместе с нами.