Записки графа Сегюра о пребывании его в России в царствование Екатерины II. 1785-1789

Императрица, не менее меня разочарованная после путешествия, в начале своего пребывания в Царском Селе заботилась о мерах, которые нужно было принять, чтобы помочь народу, удрученному страшным неурожаем. В богатейших областях империи не было хлеба, и большая часть помещиков, не получая вовсе доходов, должны были кормить своих несчастных крестьян. Это бедствие и положение австрийского императора, вынужденного послать войско в возмущенные Нидерланды, охладили честолюбивые мечты, возбужденные Потемкиным в уме императрицы зрелищем ее прекрасной армии и морских сил, собранных на севастопольском рейде. Император прислал курьера с депешами. Он извещал императрицу о намерении своем вызвать из Нидерланд губернатора и своего министра и приказать штатам покориться и прислать к нему депутацию. Он грозил употребить против них военную силу, если они не согласятся на перемены в управлении, пользу и справедливость которых он надеялся им доказать. Это известие еще более удалило русских министров от побуждений к войне. Безбородко говорил мне об этом откровеннее, нежели когда нибудь. Желая убедить меня, что он хочет еще большего сближения ваших дворов, он сказал мне, что лондонский кабинет, думая мстить Голландии и нам, послал, с лордом Гаррисом, значительную сумму штатгальтеру, чтобы поддержать его. Воронцов писал из Лондона, что там хлопотали о прикрытии этого дела, потому что курс упал по случаю высылки такой большой суммы денег. Судя по этому извещению, более или менее основательному, и подобным же сообщениям Кобенцеля явно оказывалось, что император и императрица хотели возбудить нас против Англии и заставить нас действовать согласно с ними. Пользуясь этим расположением, я старался убедить министров русских, что нужно изменить положения последнего трактата относительно Молдавии и Валахии. «Вы всегда будете накануне войны, — говорил я им, — если вы не определите точнее право обоюдного покровительства Порты и России над этими княжествами. Надо окончательно определить значение, различие и границы этих прав на покровительство или, лучше сказать, владычество над этими странами. Кроме того я просил, чтобы не затрудняли переговоров настойчивыми спорами о способах изложения фирмана, который султан обязан был дать ахалцыхскому паше, и в особенности, чтобы действовали прямо и оставили опасение о вторжении со стороны турок. «Ваши успехи в переговорах и войне, говорил я русским,— лишили турок возможности вести наступательную войну; но если вы их очень стесните, то усилите этим их средства к защите и сосредоточению их сил. Все эти разговоры кончались уверениями о мире, выражениями признательности за расположение короля, и я мог убедиться, что в то время петербургский кабинет искренне желал и ожидал успеха от переговоров, начатых в Константинополе Шуазелем, Булгаковым и Гербертом.