Записки графа Сегюра о пребывании его в России в царствование Екатерины II. 1785-1789

Тогда Англия открыто стремилась к владычеству на морях, Франция напротив того не могла внушить опасений голландцам. Стало быть армия их могла быть незначительна, между тем как нужно было увеличить морскую силу, для того чтобы голландцы могли противостоять англичанам. В этом смысле высказалось общее мнение в Голландии. Штатгальтер не послушал его. Армия давала ему средства усилить свою собственную власть, и он занялся ею исключительно и забывал флот. Это заблуждение, выгодное для Англии, было ею поощряемо. Вильгельм У предался лондонскому кабинету и сделался ревностным неприятелем версальскому.

Между тем голландцы все более и более расходились с англичанами и чувствовали нужду сблизиться с Франциею, которая не только не была им опасна, как прежде, но желала им спокойствия и силы для опоры против Англии. Когда возгорелась война между Франциею и Англиею, штаты решили принять нейтральное положение. Но английское правительство, вопреки народному праву, овладело несколькими голландскими судами. Оно рассчитывало на слабость и пристрастие штатгальтера и не боялось отплаты; оно и не обманулось. Тогда штаты, под влиянием негодования, решились обратиться к Екатерине II и просить ее защиты. В это время императрица только что устраивала на севере союз для охранения нейтрального флага от воинствующих держав. Штатгальтер не смел противиться, и к сожалению его и Англии, Голландия приступила к акту вооруженного нейтралитета. Вслед за тем лондонский кабинет объявил войну республике. Таким образом Вильгельм принужден был присоединиться к Франции, которую ненавидел, и стать против Англии, на которую смотрел, как на опору своего правления. С этой поры несправедливая досада повела его к забвению правил его предшественников и к бездействию, в котором враги его видели или указывали измену.

Люди пылкие, умы недовольные, которые везде, как буря готовы разломать дурно управляемое судно, постарались превратить в ненависть недоверчивость народа; они обвинили штатгальтера в том, что он не собирает морских сил республики. Однако, несмотря на его нерешительность, два голландских адмирала, Зутеман и Кинсберг, смело презирая инструкции, соединились и побили англичан у Даггерсбанка. Вильгельм дурно принял победителей, а между тем это была единственная победа голландцев во время этой войны. Англичане завладели несколькими их колониями, которые им возвращены были уже впоследствии победоносным оружием Франции. Вместо того, чтобы успокоить умы после этой войны, Вильгельм возбуждал их своими попытками действовать на выборы депутатов и судей. Он думал этим путем соединить в себе и законодательную, и исполнительную власть. Его замыслы возбудили до крайности недовольство оппозиции. Незначительный случай, пустой спор за места, подал повод к распре, ожидаемой уже с обеих сторон.

Скоро взялись за оружие и от возмущения было недалеко до битвы. Нельзя было ожидать примирения между партиями, из которых одна, казалось, хотела уничтожить свободу, а другая — самое достоинство штатгальтера.

Принц имел за себя войско, генеральные штаты могли ему противопоставить одну только милицию из граждан. В этом затруднительном положении они прибегли к покровительству Людовика XVI, поддержавшего их прежде против Иосифа II и недавно заключившего с республикою дружественный трактат. Нашему двору следовало поддерживать штаты против штатгальтера, преданного Англии. Действительно, кабинет наш обещал им содействие; но внутренние беспокойства и плохое состояние финансов помешали исполнить это обещание. Скорая помощь, конечно, прекратила бы распрю. Но нерешительность с нашей стороны отдала победу врагам, открыла тайну нашей немощи и послужила признаком того политического падения, от которого мы впоследствии оправились только после трудной, разрушительной революции.

Англия, униженная после отпадения Америки, с неудовольствием замечала, что мы умалили ее влияние в Голландии, России и Австрии и боролись с нею в Берлине я Константинополе. Положение французской политики было тогда блистательно и славно; но Людовик XVI не долго мог насладиться этим блеском. Лондонский кабинет, быстро пользуясь обстоятельствами, искусною интригою умел возбудить нового прусского короля Фридриха Вильгельма против Голландии и уговорить его отомстить за сестру свою, принцессу Оранскую, оскорбленную народом. Фридрих Вильгельм принял сторону штатгальтера; выждав некоторое время и убедившись, что Франция еще не готова его встретить, он ворвался во владения республики, восстановил власть штатгальтера и возвратил Англии ее влияние. Напомнив теперь в немногих словах начало этого переворота, я передам впоследствии, где будет нужно, некоторые подробности о неважных происшествиях, послуживших поводом к большим переменам, и о влиянии их на наше политическое положение.

При нашем возвращении из Крыма беспокойства в Голландии только еще начинались; но никто не мог предвидеть их страшного исхода.