Записки грибника

'Надо было отправляться в кузнечную слободу. Наверно черт меня толкал под руку, потому что отдал все наличные стволы, в свое время честно украденные, все девять штук. Один отойдет Архипу, а остальными хочу вооружить Силантия и его ребят. Это у одного кузнеца будет, а вот другой, должен мне переделать три пищальных ствола из числа изготовленных ковалем Василием из пушкарского приказа, им предстоит стать винтовками. На них должны сделать нарезы и камору под предоставленный образец патрона. Это тот же человек что изготавливал прошлогоднюю неудачу. Кстати пока вспомнил, а может её разобрать и на пистолеты пустить, там как раз из неё три штуки выйдет? Или может оставить?'

— Тварь, зараза, падла кастрированная, — Я размечтался и зазевался, за что был наказан. Пока затягивал подпругу, эта скотина укусила. Приласкав мерина кулаком по морде, отскочил в сторону и сейчас стоял, потирая задницу.

Позади, раздался смех и голос Никодима. — он ещё и лягается.

Препираться не хотелось, дорога хоть и не дальняя, да дела муторные, погрозив меднику кулаком, за то что раньше не предупредил, забрался в седло. Он открыл одну створку ворот, я включил первую шенкельную передачу, вывел наше приобретение на дорогу. Мерин шагает спокойно, опустив голову, оглядываюсь, Никодим не ушел, а даже наоборот, смотрит мне в след. Втыкаю вторую каблучную, темп нарастает и переходит на легкую трусцу, седло противно начинает похлопывать снизу. Пока приноровился, задница получила хорошую встряску.

Прикольно, только после такой езды мне сидеть будет противопоказано. Решил перейти на повышенную, подбираю поводья повыше, собирая в горсть на самой шее. Размахиваюсь ускорителем…

В девяностых мне довелось немного позаниматься верховой ездой. У нас там были 'буденовцы' довольно высокая лошадь с острым хребтом. Езда на них без седла довольно специфична, надо сгибать ноги в коленях, подкладывая ступни под свою задницу. Иначе сбить копчик дело двух минут. Что и подтвердилось впоследствии. К чему это все… Просто галоп этого бабая, тоже самое, что сесть за руль грузовика после легковушки.

Торможу, натянув поводья. Не ахти мой шестисотый мерин, не ахти… Может продать его?

Приходите на рынок, и на столбе, по правую руку, на входе висит такое объявление

'Продается мерин, цвет палевый, отличное состояние, пробег 20000 верст. Полный привод, повышенный клиренс, телескопический глушитель, литые подковы, овсяный карбюратор, кнутовое зажигание, кожаный руль, естественный обогрев, навигационная система (до стойла), круговой обзор, автообмахиватель заднего бампера, охапка сена на десять верст, комплект зимних, шиповатых подков, бесплатно'

Топ, топ, топают копыта по земле… Кап, кап, рождаются буквы… Из них собираются слова, закручиваются в клубок и укладываются на долгосрочное хранение, под костяным сводом черепа… Ещё с тех времен, прошедших, осталась привычка, предаваться размышлениям пока находишься в дороге…

'Есть одно, что поражает меня несмотря на то что прожил здесь уже достаточное количество времени. Казалось бы, что надо привыкнуть, а не могу, не получается. Это наши дети. Мои первые же попытки вести себя с ними соответственно их возраста, были пресечены, сразу и бесповоротно мне дали понять, что они не маленькие. Я тогда даже опешил от всей этой отповеди. Попытался разобраться… Итог, обескураживающий.

В оставленном мной веке, зрелость человека закреплена законодательно в двадцать один год. Господи, большего идиотизма я не встречал за свои прожитые годы.

Когда впервые увидел здесь свадьбу, меня поразила молодость новобрачных, поинтересовался, ему шестнадцать, ей пятнадцать. Стал присматриваться, узнавать возраст детишек, их родителей.

Выяснил, к двадцати одному году, многие имеют по трое и даже более наследников. Разговаривал с ними, могу сказать, что это целостные личности. Знающие и понимающие что они хотят от жизни.

Таких, в оставленном времени, встречал только в тридцати летнем возрасте. Мы стремимся искусственно оградить наших детей от взросления, уберечь от всех бед и напастей. Горожане, больше всего этим страдают. Потом, правда, удивляются. Почему это, так, дитятко, отучилось, есть образование, а работать тварь не хочет, как села на шею, так и сидит. Ответ прост, сами виноваты. Вспомните дорогие мои, как тряслись над своим чадом, оберегали, опекали. По первому капризу игрушки новые покупали, а всех делов то было, поставить в такие условия, что хлеб и зрелища, отрабатывать надо, а не халяву получать.

Мысли плавно свернули в сторону дел насущных. Разговоры с Никодимом зимними вечерами, в обед и после работы. Потихоньку полегоньку. Капал на мозги человеку, от которого зависит многое, если не все. В чем-то он со мной даже и не спорил, а по некоторым, дело доходило до крупных ссор.