Записки ящикового еврея. Книга четвертая: Киев. Жизнь и работа в НИИГП 1975-93 гг

Кроме Ленинграда и Киева, мне пришлось вместе с родителями жить и в других регионах: Вологодчине, Татарии, Башкирии. Это тоже добавляло различий в восприятии жизни, в отличие от тех, кто сформировался в школьные или институтские годы в Киеве и продолжал жить в нем.

Так что разность восприятия жизни, в том числе производственной, была объяснима. Ну и конечно, личные особенности, которые проявляются в описании событий и выявляют автора, часто не в выгодном для него свете. Мой опыт индивидуален, хотя как всякий личный опыт он отражает более широкие и разветвленные процессы, а не только мой жизненнный путь.

Как нелегко в один присест,
колеблясь, даже, если прав,
свою судьбу – туманный текст —
прочесть, нигде не переврав.

После защиты кандидатской

Я душевно вполне здоров,

Но шалею, поймав удачу;

Из наломанных мною дров

Мог легко бы построить дачу

И. Губерман

Казалось бы, после защиты диссертации (18.10.74) можно было передохнуть, осмотреться и наметить дальнейшие пути развития. Все к этому располагало – снятие напряженности, отдельная квартира, ожидание второго ребенка. Но для меня лозунг «Время, вперед!» был, к сожалению, модусом вивенди.

После защиты нужно было выполнить необходимые формальности. Написать и оформить протокол защиты, подготовить остальные документы и отправить все в ВАК (Высшую Аттестационную Комиссию). Протокол по магнитофонной записи написать было затруднительно по двум причинам: во – первых, трудно было разобрать запись, во – вторых, нужно было выполнять новые требования ВАКа о дискуссионном характере обсуждения работы.

Если с первой трудностью справиться было легко – я помнил ход защиты и кто что говорил, то со второй пришлось помучиться – трудно было выдумать и изложить то, чего не было (настоящей дискуссии с изложением замечаний и других мнений и ответов на них) на основе записи защиты. С трудом справился. Дальше предстояла техническая работа, к которой команда первого отдела Института Кибернетики была привычна. Занималась мною симпатичная молодая женщина, которая была на сносях, но обещала, что отправить диссертацию успеет. Конфеты и букеты для ускорения оформления я не носил (кроме всего, она избегала сладкого) не приняв во внимание, что остальные – то цветам и конфетам нашли бы применение. От старших ее сотрудниц получил совет поменьше ее беспокоить. Я им доверился, а зря, забыв, что каждую официальную бумагу в Союзе должны сопровождать ноги.

Освобожденная после защиты потенциальная энергия требовала выхода. Меня охватила жажда просветительства. Хотелось рассказать о возможностях цифровой обработки сигналов в гидроакустике. В ней все – от излучаемых сигналов до отображения было аналоговое и непрерывное. До сих пор считали, что ее можно применить только для вторичной обработки обнаруженных сигналов и в системах информации и управления, да и то, при условии создания соответствующих бортовых ЭВМ – с нужным быстродействием и массогабаритами.

Существующие ЭВМ, в которые удавалось вводить гидроакустические сигналы, с обработкой в реальном времени не справлялись. Достижением считалось даже введение сигналов в ЭВМ[2].

Быстрое преобразование Фурье (БПФ) и его реализация на спецпроцессорах открывала новую эру в обработке сигналов – работу в реальном масштабе времени. Для линейных и плоских антенн («Бутон») такая обработка включала и пространственную. Учитывая быстрое развитие вычислительной техники, «цифровой коммунизм» был не за горами[3].

Освободившуюся после защиты энергию, кроме развития прорыва в обработке сигналов, я использовал в двух направлениях: распространении технических знаний и приобретении гуманитарных.

Первую задачу должен был решить семинар по цифровой обработке сигналов, который я, ничтоже сумняшеся, организовал в институтском масштабе, при благосклонном отношении Алещенко.

У меня был предшественник в просветительской миссии: семинар по элементам и устройствам цифровой техники вел некоторое время начальник сектора из 16 отдела, к. т. н. (редкий тогда, особенно в специализированных отделах, остепененный кадр) Алексей Мялковский. Он пришел из Института Кибернетики, не сработавшись с Глушковым. Количество слушателей в семинаре убывало по экспоненте – гидроакустики не видели возможности применения цифровых устройств в разрабатываемых ими приборах. Я тоже посещал этот семинар, но, кроме линий задержек на сдвиговых регистрах, не помню каких – то значимых применений элементов цифровой техники для обработки сигналов.