Записки ящикового еврея. Книга вторая: Ленинград. Физмех политехнического

Верховский тянул с организацией института. После срыва ряда совещаний, 23 сентября, в заседании малой областной комиссии Наркомпрос поручил организацию физико-технического отдела профессору Иоффе. В назначенный день заседания Совета физико-технического отдела Наркомпрос уезжал в Москву. Неменов поймал Луначарского в купе задержавшегося поезда. Там нарком и подписал бумагу, в которой Иоффе уполномочивался организовать Совет физико-технического отдела. 29 сентября, на час позже запланированного, Неменов добрался до Политехнического, где собравшиеся будущие члены Совета: Чернышев, Шателен, Коловрат-Червинский, Рождественский, Н.Г. Егоров (рекомендовавший Иоффе Рентгену 15 лет назад) уже готовы были разойтись. Бумага была доложена, и Совет состоялся. 29 сентября 1918 года считается днем основания знаменитого впоследствии ленинградского Физико-технического института.

По положению об институте он должен был состоять из четырех отделов: Медико-биологического (Неменов), оптического (Рождественский), физико-технического (Иоффе) и радиевого (Коловрат-Червинский). Последнего, проведшего пять лет в лаборатории Кюри, Неменов считал единственным специалистом по радию в России (ни Вернадского, ни Хлопина он такими не считал).

24 октября 1918 года Наркомпрос предложил профессору Иоффе принять все дела, касающиеся организации Рентгенологического и Радиологического Института от директора Женского Медицинского Института.

Быть даже в косвенном подчинении у Иоффе Рождественский не хотел и решил выделить оптический отдел в отдельный институт – он считал, что очки для правительства и бинокли для армии и флота являются не менее важными для нового государства, чем рентгенография: деньги для этого найдут. Такой уверенности относительно физических исследований даже с применением рентгеновских лучей у Иоффе не было, поэтому вопрос об отдельном институте тогда не возник.

Объединенный Совет медико-биологического и физико-технического отделов принял разработанный Неменовым устав института. Задачами института являлись: изучение природы рентгеновских лучей и радия; изучение их действия на человеческие, животные и растительные организмы; применение рентгеновских лучей и радия для исследования и лечения; преподавание рентгенологии.

По уставу института во главе его стоял президент, один из заведующих отделами, которые чередовались ежегодно. На 1919 год избрали президентом Иоффе, в 1920 году в должность вступил Неменов. Радиевый отдел особой активности не проявлял, а после внезапной смерти Коловрат-Червинского в январе 1921 года пребывал в анабиозе и вошел в состав физико-технического отдела, а еще через год в состав нового института, организуемого Вернадским.

В марте 1920 г. «очередной» президент института Неменов сообщал в Наркомпрос, что Совет института ходатайствует перед комиссариатом о командировании за границу президента М.И. Неменова и его товарища (так тогда назывался заместитель) А.Ф. Иоффе.

Напомнив о героических усилиях по созданию и функционированию едва ли не единственного успешно работающего научного учреждения Петрограда, несмотря на то, что институт не имел с 1918 года иностранных журналов, книг и необходимых приборов, аппаратов и реактивов, Совет заявил, что дальнейшая работа в таких условиях, без непосредственного общения с Западной Европой и получения оттуда литературы и новейших приборов является почти немыслимой.

С другой стороны, командировка является крайне желательной с общегосударственной точки зрения – в смысле возобновления научных отношений между Советской Россией и западной Европой. Неменов просил выделить достаточное количество валюты и командировать его и Иоффе для налаживания контактов и приобретения необходимых для дальнейшей работы приборов, аппаратов, реактивов и литературы^К80.

За границей ему пришлось разъяснять знаменитым профессорам, что в лавках человеческим мясом все-таки не торгуют, а академик Павлов не продает спички на Невском. Но он отрицал и бедственное положение врачей и ученых. В эмигрантской и части немецкой прессы он получил прозвище красного агитатора; от него отвернулась значительная часть петроградской профессуры, как от «лакировщика действительности».

Неясно, собирался ли Иоффе с физико-техническим отделом всерьез выполнять предназначенные ему вспомогательные задачи по обслуживанию рентгенологов, но он видел, что можно получить литературу и приборы за золото, выбитое Неменовым под эгидой диагностики и борьбы с туберкулезом, лечения рентгеном парши и стригущего лишая, а также раковых заболеваний при помощи облучения радием.

Еще в июне 1920 года Иоффе писал Эренфесту (в надежде, что письмо ему передаст Неменов – почта не действовала из-за блокады Советской России): «…все физики сконцентрированы в двух институтах – Рентгеновском (моем) и Оптическом (Рождественского), а в Москве Биофизики (Лазарева) и Университетском (Романов). В каждом человек по 20». Работали много, но сделали, по оценкам А.Ф., мало – из-за голода, необходимости организовывать работу, строить мастерские.