Записки империалиста (СИ)

Вот тут молодой да ранний Лихачёв, немного смущённый вниманием к себе высоким начальством, для улучшения плавучести — живучести — боеспособности вверенных ему в командование плавбатарей. Предложил кроме предложенных мною булей, набить их трюмы бочками, ящиками, а их в свою очередь соломой, щепой, обрезками пиломатериалов. Ему его старшие товарищи сразу указали, что это лишняя пища для огня. Он парировал, тем, что противник будет вести бой с берегом, с восьмью паровыми судами, ещё и гребными, кроме его батарей, при чём у него будут даже не фрегаты. Поэтому шансы зажечь его батареи не столь высоки. Новосильцев был не восторге от идеи Лихачёва, Бутаков тоже. Огонь на корабле, тем более деревянном, во время боя, это хуже чем, три бабы во время дальнего похода. Баб то можно высадить или за борт выбросить. А пожар на корабле тушить тяжело, особенно без насосов, шлангов, системы пожаротушения.

Я поддержал Лихачёва. Про минные прорыватели набитые пустыми бочками, идущие на минные поля я помнил. Да, и у союзников в бомбах будет далеко не шимоза.

— Дельно, господин капитан второго ранга. У Нельсона есть вроде про то, что пушки в бою должны вести огонь как можно дольше, чтоб повысить шансы на удачное попадание, — сказал я в поддержку Лихачёва. Адмирал Новосильцев, согласился с мнением царского посланника. Но, на его лице читалось примерно следующее: «Эти столичные всезнайки лезут туда, где не сном и не духом». «Ну, не совсем так», — ответил я ему… про себя. И вслух продолжил:

— Развивая мысль о том, что противнику придётся рассредоточивать свой огонь по нескольким целям, хочу сказать, что ему их, целей, надо добавить. Для этого сделать несколько артиллерийских плотов. Поставить на них двенадцатифунтовки, и буксировать гребными большими баркасами. Но, это ещё не всё, господа. Ещё надо сотворить вот что.

— Из гребных канлодок сделать паровые, — стал я говорить. И сразу увидел удивлённые лица. — Да, господа, именно паровые. Ведь военную хитрость на войне никто не отменял. И улыбнулся. — Приделать к бортам лжекожухи для колёс, и такую же трубу. Жечь в ней паклю, ветошь, тряпки с дёгтем, нефтью, что дым был погуще. Издалека, и в суматохе боя, их вполне могут принять за пароходы. Пусть думают, что мы сильнее, чем есть на самом деле. Это нам на руку, — закончил я, перестав интриговать окружающих.

— Федор Михайлович, как можно быстрее это сделайте. Посмотрим, что получится, — уже распорядился я. И вновь переключил разговор на будущий бой, продолжил:

— А вот самим нам следует наоборот избежать раздёргивания нашего ответного огня. То есть заранее определить позиции для береговых батарей, судов флотилии, распределить цели. Чтоб добиться эффективности, и нанести противнику максимальный урон, вывести из боя, или даже утопить его. И здесь необходимо теснейшее сотрудничество берега и флота. Чтоб не было как в Севастополе до последнего времени. Война у нас одна на всех. И достижения успеха в ней, это общее дело для всех, господа. Прошу, вас, меня услышать! Поскольку это не мои слова, а государя! И в упор посмотрел на каждого их присутствующих. Как бы спрашивая взглядом: «Услышали!?» Генерал Хомутов, который знал, что я и есть этот самый государь, весьма выразительно на меня посмотрел.

— А в деле достижении успеха нам может помочь новинка военной техники, — продолжил я после небольшой паузы. — То есть самое время выслушать наших гальванёров — минёров.

После моих слов генерал Хомутов распорядился пригласить Борескова и фон Крута, которые ждали, толи своей очереди, толи участи. Когда им ещё ответ держать перед генералом, представителем императора. Первым начал Боресков, было видно, как он волновался, но, ведя речь о своих любимых минах, вскоре успокоился, и доложил, как у них обстоять дела на море и в земле.

По первоначальному плану намечалось установить 100 мин, но, теперь их было 150. Причём прибывшие с фон Крутом полсотни мин из Питера, были минами Якоби. То есть управляемыми. Провода и оборудование, и что важно взвод сапёров из гальванической команды тоже прибыли с ним. К маю 1855 года в районе Павловской батареи были погружены 50 мин, еще 95 — готовы к этому. Отлично! Но, всё равно плохо. Хоть Хомутов и подпоручики минёры сопли не жевали. Надо ускоряться. Они кстати и без меня их ставили в шахматном порядке. Скромно выслушав мои наставления о том, что, они и так знали и уже делали. Вот так-то, господин попаданец. Уели тебя предки. Но, это только в радость. Всегда бы так. Кроме, это они, узнав, по опыту кампании 1854 года на Балтике, что взрыв мины больше пугает, чем повреждает корабль. Стали ставить мины парами. Мина Якоби образца 1854 года имела пороха до 14 кг. Две мины, это взрыв 28 кг, что уже более основательно для корпуса вражеского корабля.