Когда старший брат Джорджа (и Ричарда, конечно) взошел на трон под именем Эдуарда IV, на младших братьев полились его королевские милости. Но полились как-то неравномерно. Джорджу повезло куда больше: и титул герцога Кларенса ему в день коронации пожалуйте (Ричарду титул герцога Глостера достался где-то через полгода), и орден Подвязки[18]
ему принесите (Ричарду – года через четыре), и должности ему более высокие, и поместья, и доходы. То есть Джордж имел куда больше привилегий, чем его младший брат. И не только потому, что по характеру был более близок жизнелюбивому королю, чем серьезный, замкнутый и религиозный Ричард. И не только потому, что имел пристрастие к горячительным напиткам не меньшее (а большее), чем сам король, а такие привычки до некоторой степени способствуют установлению нужных социальных связейЕсли, может, кто не знает, условный наследник – это такой гражданин, который живет в подвешенном состоянии и видит свои перспективы крайне туманно. То есть сейчас он самый близкий к вожделенному трону человек, а потом – раз! – появляется безусловный наследник (сын у короля рождается или даже дочь, если вы, конечно, не наследник французского короля). И тогда у бывшего условного наследника есть два пути. Первый: перекреститься, вздохнуть, поднять руку, резко опустить, сказать: «А черт с ней, с короной!» и пойти заниматься своими делами. Второй: впасть в истерику, постараться физически или юридически устранить наследников актуального короля, поднять мятеж, а если сам его поднять не можешь, впутаться в тот, который до тебя подняли более компетентные в данном вопросе старшие товарищи. Джордж, герцог Кларенс, неизменно выбирал второй путь.
Старшим товарищем, поднаторевшим в мятежах и военных действиях, был кузен братьев Йорков, Ричард Невилл, граф Уорик. Он вообще-то приходился родственником Ланкастерам (его бабушка была дочерью Джона Гонта, первого герцога Ланкастера), но воевал на стороне Йорков, которым, впрочем, тоже родней являлся. При восшествии же Эдуарда на престол Уорик взял на себя нелегкий груз государственных дел, пока новый король бухал, по бабам бегал и женился на ком ни попадя. Надо сказать, царственный подопечный принялся разочаровывать своего кузена-наставника практически сразу. Например тем, что женился на вдове с двумя детьми, дочери простого рыцаря Елизавете Вудвилл, и стал одаривать все ее многочисленное семейство титулами и доходами. Уорик, планировавший для молодого короля французский брак, прямо в бешенство пришел. Это он еще про тайную помолвку Эдуарда с Элеонорой Батлер – своей, кстати, родственницей – не знал, а то бы вообще инфаркт до сорока лет заработал и инвалидность пошел бы оформлять. Но когда Эдуард, плюнув на необходимый союз с Францией, метнулся в сторону Бургундии и давай с ней дружить, Уорик окончательно понял, что зря он на этого балбеса столько нервных клеток, которые не восстанавливаются, потратил. И решил сделать для Англии какого-нибудь другого короля… Да нет, не в этом смысле. Просто балбеса, который не оправдал высокого доверия, свергнуть, а короля выбрать из других имеющихся балбесов. Они тоже звезд с неба не хватают, но, может, хоть будут ему благодарны за его труды неустанные. Выбирая кандидата, Уорик стал, во-первых, заигрывать со сторонниками Ланкастеров, у которых в запасе имелся ранее свергнутый король Генрих VI. Во-вторых, обратил внимание на болтающегося вот тут рядом Джорджа, герцога Кларенса. Тот тоже был недоволен политикой старшего брата – то есть тем, что все плюшки достаются не ему самому, а распределяются между членами семейки Вудвиллов. А это при его жадности совершенно недопустимо.