Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв.

На том и порешили. Томас Кромвель внес в парламент акты, в которых английскому духовенству горячо не рекомендовалось выполнять приказания папы римского в ущерб интересам короны и обращаться к нему за судебным решением. На удачно освободившееся место архиепископа Кентерберийского был назначен Томас Кранмер, совместный ставленник семьи Болейнов и лично Томаса Кромвеля. И то верно – свой человек на таком важном посту не помешает. Он долго кобениться не будет, когда надо будет вопросы порешать.

Анна все эти нововведения всецело одобряла. И не только потому, что они ее приближали к заветной короне. Она интересовалась протестантским движением, читала соответствующие книжки, подсовывая их царственному возлюбленному, а значит, разрыв с Римом ее нисколько не огорчал.

Наконец Генрих и Анна тайно поженились. Анна уже была беременна. Генрих, разумеется, усмотрел в этом факте знак особого расположения к нему Бога и дал соответствующую отмашку новому архиепископу. Кранмер объявил брак короля с Екатериной Арагонской незаконным, а с Анной Болейн, наоборот, законным и угодным Богу вот прямо со всех сторон. Была запланирована (и состоялась) торжественная коронация в Вестминстерское аббатстве, чтобы подданные понимали, кто есть кто и что вот такова воля короля. Не нравится? А никто не обещал вам нравиться!

Не нравилась Анна практически всем. Некоторые аристократы были на ее стороне, но разве что в надежде урвать побольше плюшек благодаря близости к новой королеве. В основном же ее не одобряли. Простой народ на то и простой, чтобы понимать происходящее без излишних сложностей и выказывать свои чувства с помощью ясных и понятных выразительных средств, как то: матерные частушки, уничижительные прозвища, грубые выкрики, в крайнем случае – зловещее молчание. Видимо, все эти средства подданные из простых сословий отработали на Анне Болейн во время ее торжественного проезда по городу в Тауэр, где полагалось провести ночь перед коронацией. Народ в основном мрачно безмолвствовал, но раздавались и разговорчики в строю. Люди обсуждали внешность новой королевы, пытались разглядеть под воротником зоб, шушукались о якобы имеющемся шестом пальце – ведьма же, что с нее взять. Какой-то мужик выразился в том смысле, что будь он, мужик, королем, он ни за что не женился бы на этой Нан Буллен, как ее называли, намекая на низкое происхождение. В переводе на современный язык – «ябневдул». Ехидничали насчет уже заметной беременности королевы-выскочки. Чепчики в воздух не бросали и «Да здравствует королева!» почти не кричали. Потому что поддерживали Екатерину Арагонскую и возмущались низким уровнем социальной ответственности королевской фаворитки. Отношение народа как-то не очень монтировалось с выбранным Анной статусом в соцсетях девизом – «Счастливая жена и мама» «Самая счастливая».

Лорд-мэр потом получил нагоняй: почему, мол, не радостны лица простых англичан? На что раздраженно ответил, что не властен над людскими сердцами. Слабак! Эх, не было у него перед глазами передового опыта Северной Кореи, нечего было перенять и приспособить под свои реалии. А то бы народ в едином порыве горько плакал или радостно смеялся под участливым взглядом компетентных товарищей, армии и полиции. А кто недостаточно радостно смеется или недостаточно горько плачет, к тому принять решительные меры как к неблагонадежному. А эти развели, понимаешь, английскую демократию. Не любят они королеву, ишь какие. Полюбите!

Папа Климент, который не мычал, не телился, когда его просили определенно высказаться во время процесса о разводе Генриха и Екатерины, сейчас встрепенулся и выдал английскому государю свадебный подарок – отлучение от церкви. Но Генриху отступать было уже некуда. И новой жене он велел не волноваться и родить богатыря ему к исходу сентября.

До исхода сентября не дотянули: роды начались в начале этого месяца. С богатырем тоже не сложилось. Папа хотел мальчика, а родилась девочка – Раиса Захаровна Елизавета Генриховна. Знать бы сразу, что она станет великим правителем, тогда, возможно, ее появление на свет сопровождалось бы более позитивными эмоциями, чем разочарование. А так у папы Генриха сильно покачнулась вера в светлое будущее и в одобрение своих действий со стороны Бога. Но надежда на сыновей еще оставалась. Поэтому Генрих делал все, чтобы укрепить положение своей новой семьи и свою роль как главы церкви.