Записки из секретного блокнота

в рифму подумал Владимир Иванович, но записывать в секретный блокнот двустишие не стал: потомки обойдутся, вот что подумал он.

* * *

Как-то вечером Владимир Иванович проголодался и отправился на кухню варить макароны. Но одних макарон ему показалось мало, и он решил приготовить к ним подливку с пассерованным луком. А пассеруя лук, подумал, что неплохо было бы добавить туда и сосисок: баварских с сыром.

А тут и Виктория Геннадьевна вернулась от учеников; увидев, чем там Владимир Иванович на кухне занимается, потребовала и себе порцию макарон и даже две сосиски. Всего в холодильнике было три, так что Владимиру Ивановичу досталась как раз третья. Владимир Иванович закончил готовку, и они с Викторией Геннадьевной сели за стол. Через пять минут всё было кончено.

– Как, однако, долго мы с вами готовили, и как быстро мы с вами всё съели, – разочарованно пропела Виктория Геннадьевна.

Владимир Иванович, никак не отозвался на эти слова, но отправился заваривать чай.

«Как глубоко, как мудро сказано», – думал он, глядя на закипающий чайник. И в голове у него сами собой рождались такие строки:

Как долго варятся на плитке макароны,
Как медленно вскипает сосиска на огне!
Но сколь внезапно прожорливый уносит
Их времени поток во тьму веков!
Не так ли жизнь моя?

* * *

Однажды Владимир Иванович пришёл домой пьяный. Потоптался в коридоре, снимая ботинки, молча прошёл в комнату и поставил на стол недопитую бутылку «зверобоя». Увидев это, Виктория Геннадьевна, так же молча, взяла сосуд, отправилась на кухню и вылила остатки водки в раковину. Потом ухватила палку, которая всегда стояла наготове в специальном углу, вернулась в комнату и треснула ею Владимира Ивановича по голове. Громким и радостным голосом Владимир Иванович выкликнул какое-то слово, а Виктория Геннадьевна всё той же палкой погнала его сначала в коридор, потом вниз по лестнице, далее через двор и, наконец, направо, в сторону Большого проспекта Петроградской стороны. На Большом Виктория Геннадьевна велела Владимиру Ивановичу остановиться, поскольку ещё не решила, куда направиться дальше: прямо по Ординарной на Карповку или налево по Большому к Тучкову мосту. До Карповки было гораздо ближе. Поэтому Виктория Геннадьевна решительно погнала Владимира Ивановича к Тучкову, где из Малой Невы вытекает речка Ждановка. Погонять Владимира Ивановича было не трудно: он не только не сопротивлялся, но даже, кажется, получал удовольствие. Ещё бы: не каждому выпадает счастье публично принимать столь явные знаки внимания от такой красавицы. Вдобавок Владимиру Ивановичу приятно было слушать одобрительные крики других красивых женщин, которых на Большом проспекте всегда великое множество попадается: все они восхищённо глядели на Викторию Геннадьевну с палкой и даже забывали любоваться своими отражениями в витринах многочисленных бутиков.

Не останавливаясь, Виктория Геннадьевна одним духом проводила Владимира Ивановича вдоль всего Большого проспекта до набережной Ждановки, а там, как раз напротив стадиона «Петровский», ловким пинком сбросила его в реку. Потом, быстро и крепко ухватив Владимира Ивановича за вихры, она несколько раз окунула его с головой в весеннюю невскую воду и вытащила на тротуар. Теперь оставалось совсем немного: дать Владимиру Ивановичу ещё пинка и погнать его обратно к Ординарной. Что она и сделала. Вернувшись домой, оба переоделись, сели за стол и плотно поужинали гречневой кашей с сосисками и селёдкой, попили чаю с пряниками и сели переводить на русский язык ужасную книжку про вампиров. Перед сном смотрели телевизор и снова пили чай.

Ночью Владимир Иванович долго не мог уснуть. Склонившись над своим секретным блокнотом, он лихорадочно записывал такие строки: