Записки из страны Нигде

В какой-то мере познание разных гуманоидных (и негуманоидных) рас в «СтарТреке» отражает представление о том мультикультурном мире, в котором мы реально существуем. Каждая инопланетная раса познается снова и снова, раскрывается все с новых и новых сторон. И все равно всегда останется нечто нераскрытое, неизведанное.

Но что характерно! Всегда, неизменно в познаваемой расе появляется индивидуум, который мечтает вступить в Звездный Флот. Это – венец познаваемости расы. До «ДипСпейс-9», скажем, в «СтарТреке» самой неблизкой людям инопланетной расой из давно изведанных оставались ференги. Что о них узнавать-то? Это неизменно комические персонажи, торгаши, жулики, охочие до женского пола, с огромными ушами и безобразными физиономиями. Лысые. Но вот возникает дружба между мальчиком-человеком и мальчиком-ференги, дальше мы получаем возможность ближе войти в мир собственно ференги, узнать об их отношениях внутри семьи… и готово: один из этой познанной, ставшей понятной человеку расы уже мечтает поступить в Звездный Флот. (И поступил).

То же случилось ранее с клингонами, а еще ранее – с вулканцами. Да даже борг стал понятен, вызвал сочувствие – и в конце концов надел форму.

 Узнать другую расу, другое существо – это означает приобщить ее к человечности, к миру людей Земли. Нет ничего выше, ничего лучше, нет ничего более надежного, способного защитить индивида от всех превратностей судьбы.

Так что да, как сказал другой классик: «В мире много сил великих, но сильнее человека нет в природе ничего». Книги пишутся для людей, и сериалы тоже снимаются для людей. О чем бы человек ни писал, он пишет о человеке. Любая другая раса позволяет автору лишь лучше понять собственную. Потому что, в общем, понять эльфа человеку все равно не дано. 

Адаптация попаданца

03:00 / 01.11.2016

Литература о попаданцах уверенно выходит на первые места (по количеству валового продукта) в фэнтези-мире. Мне тоже тема не дает покоя, коль скоро то и дело я с нею сталкиваюсь.

В истории попаданца самым уязвимым местом я считаю адаптацию героя к новым условиям. С одной стороны, нельзя же показывать, что вот, шел себе персонаж в школу, внезапно очутился в каменном веке, ну поудивлялся немножко, конечно, что люди так странно одеты, но мгновенно приспособился и даже стал лучшим другом сына главы племени.

С другой стороны, нельзя же полкниги рассказывать о том, как героиня приноравливается к обстоятельствам и пытается изобрести шампунь и кондиционер из подручных материалов. О языковом барьере даже не говорю.

Слишком быстро адаптировать героя – читатели не поверят. Слишком долго адаптировать – читателям будет скучно. Что делать-то?

Ситуация осложняется тем, что на самом деле полноценно адаптировать героя практически невозможно. Чтобы начать нормально жить и действовать, «реальному попаданцу» потребовались бы годы и годы. Один человек, переехавший жить из Советского Союза в США, говорил, что самым трудным для него оказался юмор. Понимать местные шутки он начал только лет через пять-семь. При том, что он не покидал ни эпоху, ни планету, только сменил страну.

Даже заблудившись где-нибудь в джунглях, человек точно знает: где-то находится посольство его родной страны. Возможно, не сразу, возможно, через геморрой, но добраться до него реально. Как реально очутиться в конце концов дома, на родине, на собственном диване.

Попаданец оказывается в ситуации, где никак, никакими средствами, ни при каких обстоятельствах ему не добраться ни до посольства родной страны, ни до родимого дивана. Это другое измерение. Другая эпоха. Здесь мобильник не ловит, север не сверху, а сбоку, порох не горит и существуют две разумных гуманоидных расы, а не одна. Дурдом, короче.

В подобной ситуации никто из нас, наверное, не был. Возможно, кто-то пережил нечто такое  приближенно – но все же не полноценно, поскольку реальная жизнь все-таки не предполагает ни провалов во времени, ни перемещения в параллельный мир.

Поэтому автору практически невозможно с достоверностью реконструировать ситуацию попаданчества. Эта ситуация всегда, неизбежно будет условной.

Поэтому и адаптация к попаданию в иной мир тоже условна, и мы не можем этого не принять. Отсюда - не следует гоняться за «достоверностью»: так запросто можно создать нечто удушающее скучное, уже сто раз бывшее. Настоящий внутренний мир настоящего попаданца нам не понять. И не нужно пыжиться воссоздавать его – не выйдет.