Пленки, ранее переданные Пеньковским на Запад, были обработаны, и иностранные спецслужбы в Лондоне и в Вашингтоне уже понимали, какая ценная информация находится в их руках. Летом того года международная обстановка в Европе накалилась. Запад буквально сотрясался от угроз Хрущева по-своему решить берлинский вопрос и заключить с Восточной Германией мирный договор. Венская встреча Хрущева и президента США Кеннеди ни к чему не привела. После нее напряженность между Западом и СССР еще более возросла. Поскольку Советский Союз грозился в случае военного конфликта применить ракетное оружие, сведения о состоянии вооруженных сил вероятного противника и личное мнение о них бывшего помощника маршала Варенцова представляли для Запада огромную ценность. Тогда, в июле, разговоры Пеньковского с представителями иностранных разведок длились по десять часов кряду. Учитывая, что в будущем контакты с их агентами будут затруднены, разведчики британской и американской спецслужб провели с Пеньковским дополнительный инструктаж по работе с переданным ему коротковолновым транзисторным радиоприемником.
Каким бы уставшим после работы на выставке ни приходил Пеньковский на занятия по радиосвязи, он всегда сохранял завидное спокойствие. Мало кто из нас, смертных, способен вести двойную жизнь и при этом оставаться хладнокровным. Однако Пеньковский оказался из их числа. В свой первый приезд в Лондон он повсюду сопровождал супругу и дочь генерала Серова, и этот факт способствовал тому, что в московских кругах высокопоставленных чиновников Пеньковский приобрел репутацию человека, который чувствует себя на Западе как рыба в воде. На этот раз в его блокноте, наряду со списком сувениров, которые ему надлежало купить в Лондоне, были нарисованы контуры стоп нескольких влиятельных советских дам и господ — они заказали Пеньковскому обувь, а он, чтобы не ошибиться в размерах, снял с их ног мерки.
(В Советском Союзе заграничная обувь пользуется огромным спросом, а после того, как сам Хрущев стал появляться в сшитом в Италии костюме, отношение официальных лиц к заграничным «тряпкам» стало более терпимым.) Перед отлетом в Москву, потратив все свои командировочные, советский полковник накупил столько подарков, что мог бы смело сойти за Деда Мороза. (К счастью, в московском аэропорту таможенники не стали досматривать его багаж.) Часть подарков: несколько футболок, часы и другую мелочевку — купил для него Винн.
В Лондоне, помимо всего прочего, Пеньковский умудрялся найти время и для выполнения заданий ГРУ. Собранную им информацию он передавал обычным путем — через полковника Павлова, главу советской резидентуры в Англии. Можно предположить, что часть информации, достоверной, но, скорее всего, не очень ценной, Пеньковский получал от своих западных партнеров. Однако и ее вполне хватило для того, чтобы он сохранил за собой репутацию опытного чекиста.
Как ни парадоксально, но на работе его считали образцовым коммунистом. Как-то утром он, будучи еще в Лондоне, в одиночку отправился на Хайгейт-ское кладбище. Придя на могилу Карла Маркса, он обнаружил ее в состоянии полного запустения. Вернувшись в Москву, Пеньковский направил на имя Первого секретаря Коммунистической партии Советского Союза письмо, в котором он, как член партии, «преданный делу коммунизма», жаловался на безразличие, проявленное сотрудниками советского посольства в Лондоне к памяти великого основоположника коммунистического учения.
В Москве немедленно отреагировали на его письмо — советское посольство в Лондоне обязали привести в порядок могилу Карла Маркса, а Пеньковскому за проявленную им бдительность объявили благодарность. В результате на кладбище был наведен порядок, а к полковнику, написавшему письмо Хрущеву, в советском посольстве стали относиться с большим уважением.
Всего дважды посетив открытое общество, Пеньковский увидел в нем то, что вызвало у него восхищение и недовольство советским режимом, державшим своих граждан на казарменном положении. «Бедный мой народ, бедный мой народ!» — воскликнул Пеньковский, когда в апреле вместе с Винном впервые посетил лондонский магазин. Тогда его не столько потрясло изобилие лежавших на полках товаров, сколько их доступность для рядовых англичан. Такого в его стране не было.
Он восторгался Лондоном и любил по нему бродить, восхищаясь величественной архитектурой. По консервативным меркам Пеньковский одевался хорошо. Он умеренно выпивал — за вечер несколько бокалов вина, но, несмотря на это, очень любил компании. Выкроив время, Пеньковский даже взял несколько уроков танца и освоил основные движения твиста и ча-ча-ча.