Записки капитана флота

На другой день в восемь часов вечера из-за мыса, впереди нас находившегося, открылись во многих местах по матсмайскому берегу огни, из которых один особенно отличался от прочих величиною и ясностью. Вскоре за сим появились идущие к нам две байдары. На одной под белым флагом с двумя зажженными фонарями приехал к нам благородный и усердный Такатай-Кахи. Мы обрадовались чрезвычайно его прибытию, и он со своей стороны не менее показывал радости, видя, что желание его, которое он нередко в бытность свою у нас изъявлял, ныне на самом деле исполняется. По повелению начальства он приехал проводить шлюп наш в Хакодадейскую гавань. Вместе с ним для сего же прибыл главный портовой чиновник. По их распоряжению в половине девятого часа вечера стали мы на якорь, не входя еще в Хакодадейский залив, в том месте, которое японцами называешся Ямаси-Томури, то есть якорное место при восточном ветре, и где обыкновенно останавливаются суда их при оном ветре, препятствующем входить в Хакодадейскую гавань.

По окончании необходимых работ на шлюпе мы с величайшим удовольствием и нетерпением вступили в разговоры с добрым нашим Такатаем-Кахи, с которым мы при помощи переводчика господина Киселева могли теперь обо всем объясняться с большею против прежнего удобностию. На первый наш вопрос, где находятся соотечественники наши, сказал он нам, что они живут здесь в Хакодаде, и что для окончательных переговоров и выдачи их прибыл уже из города Матсмая сам губернатор Хаттори-Бингоно-ками. Мы разговаривали с ним дружески о многих других обстоятельствах, заслуживавших наше и его любопытство, и сообщили ему то, что после нашей с ним разлуки в России известно стало, а особливо о конечном поражении французов. Он уехал от нас исполненный радости более о последнем обстоятельстве, в котором он принимал искреннее участие, и дав обещание приехать на другой день, чтобы ввести шлюп в гавань. Чрез всю ночь во многих местах по берегу видны были огни, и одна дозорная байдара, в близком от нас расстоянии на якоре стоявшая, не оставляла нас до самого отхода с сего места.

28 сентября поутру приехал к нам Такатай-Кахи. Мы, снявшись с якоря, стали лавировать в Хакодадейский залив, и чрез несколько часов шлюп поставлен был по назначению его в самом лучшем месте на якорь, расстоянием от города менее пушечного выстрела. После сего объяснил он мне законы своей земли в рассуждении европейских судов: что нам запрещается ездить на шлюпках по гавани, что во все время нашего здесь пребывания при шлюпе будет находиться день и ночь караульная лодка, и что все нужное для нас с берегу будет привозимо на особых казенных лодках; также, что строгим в городе от начальства объявлением запрещается жителям ездить на российский корабль.

К вечеру поехал он от нас на берег для подробного извещения своего начальства об исполнении возложенных на него поручений в постановлении российского корабля в определенном месте на якорь, обещаясь на другой день к нам приехать.

Город Хакодаде, второй по величине своей на сем острове, лежит в южной части оного на покатости высокой круглой горы, возвышающейся на полуострове, омываемом с южной стороны Сангарским проливом, а с северной и западной – пространным Хакодадейским заливом, весьма удобным для помещения большого флота. С восточной стороны полуостров соединяется узким и низким перешейком, чрез который видно открытое море и низкая земля. По северную сторону залива простирается обширная долина, имеющая пятнадцать или двадцать миль в окружности, ограничиваемая с трех сторон хребтами высоких гор. Посреди сей долины лежит большое селение Онно, в котором жители особенно прилежат к земледелию, в других же приморских местах главный промысел у жителей состоит большею частью в рыбной ловле. О сих подробностях узнал я по возвращении наших пленных. Они были ведены чрез помянутый город и по дороге видели всю сию пространную долину, обработанную наилучшим образом, чего в других местах не заметили.

Сия гора, при которой лежит город, может для приходящих судов служить самым лучшим приметным знаком для входа в залив как по круглой своей фигуре, показывающейся в отдаленности, так и по тому, что отстоит совсем отдельно от других на довольном расстоянии. С западной стороны она кончается высокими отрубами, из которых в одном есть большая пещера, издалека с моря усматриваемая. С южной и западной стороны полуострова берег весьма приглубый, не имеет никаких отмелей или подводных камней, и к нему можно безопасно подходить на близкое расстояние. С северной же стороны в заливе к городу берег имеет отмели, и близ оного становятся только небольшие суда. От выдавшегося посредине города мыса идет почти на одну треть широты сего залива каменный риф неравной глубины. К северной и восточной сторонам залива глубина к берегу постепенно уменьшается, к западной берег очень приглуб и земля кончится отрубами.