Записки художника-архитектора. Труды, встречи, впечатления. Книга 2

Освободившееся пространство перекрыл я железобетонным сводом, получился большой читальный зал, под ним – отделение рукописей, а из ряда темных закут[ов], коридоров и мелких помещений устроил удобные и светлые кабинеты для ученых занятий.

Центр Иваново-Вознесенска. Фото начала XX в.

Отделку читального зала с подвесным железобетонным сводом я находил наиболее уместным выполнить в скромных формах ампира. Устаревшее и неуместное для музея духовое отопление переделал под пароводяное с устройством вентиляции. Никакого инженера-конструктора при работах не было, и был у меня единственным консультантом по железобетону инженер А.Ф. Лолейт и инженер Н.Х. Дзирне – по железным работам. В то время архитектор являлся единственным начальником и вершителем постройки. Начальство музея в работы не вмешивалось. Хозяйственную сторону вела бухгалтерия, за работами неотлучно наблюдал опытный старый десятник, сам же я бывал на постройке ежедневно, и все чертежи выполнялись у меня в чертежной по моим указаниям. Работать было легко, а ответственность за хорошее выполнение окрыляла, и перестройка вышла удачной.

Вознесенская церковь в Иваново-Вознесенске. Фото начала XX в.

Я не готовил себя строителем церквей, но вышло само собой, что наряду со старообрядческими церквями пришлось заняться и другим церковным строительством; чисто архитектурные задачи побудили меня согласиться на предложение из г[орода] Иваново-Вознесенска перестроить большую Крестовоздвиженскую церковь[387]и собор в г[ороде] Шуе (Владимирской губ.)[388]. В работах по Историческому музею и [на] этих двух перестройках интересы художественные отошли на второй план, и [мне] представилась возможность применить новое в конструкциях и вытекающих из них формах.

Я поставил одно условие моим заказчикам, чтобы для успешности дела никто из них не совался бы в работы, все распоряжения должны исходить только от меня, как архитектора данной постройки, и даже на леса я их неохотно пускал.

Но зато предварительно были обсуждены все детали, и никаких невыясненных мест не было. Нестесненность в средствах значительно облегчала строительство и упрощала. <Рабочие же в дореволюционное время всецело находились в руках подрядчиков. Аппетиты же подрядчиков сразу сдерживались сметой, как, например, при работах Исторического музея (“казенная” работа) и предварительными соглашениями путем торгов (конкурса подряда)>[389].

Требовалась отличная работа, и цены были высокими. Были случаи, когда я отказывался от работ, видя, что заказчик не согласен на настоящие цены – значит, не согласен и на хорошую работу.

Много работ я не брал, чтобы не зарываться, брал только те, что были для меня интересными. <Но и подрядчики всегда старались надуть заказчика. Счета писались с преувеличенным количеством работ или необоснованными их расценками. В подобных случаях мои помощники тщательно проверяли их количество, а регулировало расценки так наз[ываемое] официальное издание “Урочное положение” – жупел для подрядчиков. Красными чернилами я вычеркивал накинутые лишние цифры, тогда шли жалобы на меня заказчикам, что арх[итекто]р “уж очень строг, обижает, хоть умирай!”

– Что же это, помилуйте, сколько скидывает? – В результате же подрядчик оставался в барышах и просил: “Не оставьте вашим вниманием и в будущем!”>[390]

Всякого рода церковные постройки в то время разрешались двумя инстанциями: сначала духовной властью (архиереем[391]), затем губернским инженером, куда представлялись чертежи, только обязательно основные и наклеенные на коленкор и сложенные в форматки[392]. Чертежи конструкций представлялись лишь в особо важных случаях.

Перестройка церкви в Иваново-Вознесенске и явилась случаем редким. Выстроенное в середине XIX в. огромное, но тесное это здание было очень плохой архитектуры: прямоугольник с высокими гладкими стенами, огромные восьмигранные трибуны глав, своды подперты внутри массивными квадратными столбами, <превратив все внутреннее пространство в какую-то чашу. Новое здание было бы выстроить интереснее, но не согласились прихожане, и решена была только перестройка, с условием дать внутри простор, оставив всю наружную архитектуру, прибавив только переднюю часть для вестибюля и хор. Я выкинул тяжелые кирпичные своды и все столбы, а под массивные кирпичные трибуны шести глав подвел железные фермы и к ним подвесил легкий парусный свод. Свод был устроен железобетонный и подвешен системой шарниров во избежание деформаций>[393].

Церковь Воздвижения Креста Господня. Фото 1925 г.

Церковь я переделал в большое помещение, светлое, высокое, с хорошей акустикой.