Записки Клуба Лазаря

Оккам поднял руку и подтвердил мои слова — рукав моего пиджака заканчивался где-то на середине его предплечья. То же было и с брюками, которые примерно на полдюйма не доставали до ботинок. Он проследил, как я забрался в вентиляционный люк. Оказавшись внутри, мне пришлось встать на четвереньки, что было неудобно, но довольно привычно. Примерно через десять футов труба разветвилась. Я надеялся, что правильно определил место положения туалета королевы и кабинета Кэтчпола, и свернул налево, почти в полную тьму. Я полз несколько минут, пока труба снова не разделилась. На этот раз одно из ответвлений резко пошло вверх. Я уперся ладонями и коленями в края шахты и стал медленно подниматься. К счастью, через десять — двенадцать футов шахта снова приняла горизонтальное положение. Теперь ее освещал свет, проникавший в шахту через отверстия наверху. Они располагались через одинаковые промежутки в комнатах у меня над головой. Я решил, что кабинет Кэтчпола должен быть третьим или четвертым по счету.

Я не стал терять время, останавливаясь под первым и вторым окнами, откуда доносились неразборчивые голоса, но задержался под третьим. Тишина. Значит, я выбрал не ту комнату. На мгновение меня охватила паника — что, если я ошибся в расчетах и не смогу найти дорогу назад? Но когда страх прошел, я продолжил путешествие. В свете последних событий я не думал, что обрадуюсь, услышав голос Перри, но испытал именно такое чувство, когда его голос отчетливо послышался через вентиляционное отверстие у меня над головой. На то была вполне очевидная причина. Он кричал.

…планы были уничтожены в огне! Мой офис сгорел. Мне нужна уцелевшая торпеда, чтобы сделать новые. Без нее мы ничто!

Теперь я лежал на спине, мое лицо было прямо под вентиляционным отверстием, и я видел чью-то тень — вероятно, Перри, находившегося неподалеку от решетки. Он продолжал орать.

— Если бы вы позволили мне убить Оккама и проклятого доктора сразу после того, как мы получили двигатель, мы не потеряли бы верфь и все остальные торпеды!

Затем послышался голос Кэтчпола. Он стоял дальше, но я все же смог разобрать его слова.

— Да, они нам мешали, но я не хотел их смерти по той же причине, по которой не позволил вам убить этого глупца Рассела. На примере двигателя стало ясно, что Клуб Лазаря способен предложить самые разные инновации, и мы можем завладеть некоторыми из них раньше, чем они окажутся в руках у кого-нибудь еще. А вспомните все эти споры, которые велись вокруг безумной теории эволюции? Согласитесь, что убийство членов клуба отнюдь не способствовало бы развитию прогрессивной мысли. Но я согласен с вами, что после смерти Брюнеля будущее клуба выглядит весьма сомнительным, и теперь, оглядываясь назад, понимаю, что было бы лучше, если бы мы убрали их в свое время с нашего пути. Однако не будем плакать над разлитым молоком. Вы правильно сказали: у нас есть еще одна торпеда, и с ее помощью мы можем создать ее аналоги.

— В любом случае Оккам и Филиппс мертвы, — добавил Перри.

— Вы уверены, что они погибли при взрыве?

— Я сам убил старика, а затем все взорвалось. У них не было шансов выжить.

Похоже, ответ удовлетворил Кэтчпола.

— Я хочу, чтобы вы погрузили торпеду на «Буревестник» и отвезли к Западному побережью. Мы подготовим новую мастерскую в одном из моих складов в Ливерпуле. Нам даже выгоднее изготавливать торпеды именно там.

— Вы так до сих пор и не объяснили мне, зачем вам эти торпеды.

Кэтчпол ответил вопросом на вопрос, хотя и весьма снисходительным тоном.

— Каким бизнесом я занимаюсь, Перри?

— Хлопковым, разумеется, но я не вижу связи с торпедой.

Я тоже ничего не мог понять.

— Как вам прекрасно известно, — ответил Кэтчпол, — британская хлопковая промышленность оценивается в миллионы фунтов, и вы знаете, что я владею значительной частью фабрик, которые производят изделия из хлопка. Основное сырье импортируется из других стран. Что-то приходит из Индии, но большая часть хлопка доставляется в Ливерпуль с юга Соединенных Штатов.

— Я знаю об этом, — резко ответил Перри.

— Так вот, я считаю, — продолжал Кэтчпол, — что в ближайшие годы эти поставки, которые в настоящее время являются основными для меня и моих партнеров, окажутся под угрозой из-за Гражданской войны между северными и южными штатами Америки. Их глупый президент Бьюкенен отрицает возможность войны, но любой заинтересованный человек не может не заметить тревожных признаков. Движение против рабства на Севере приводит к волнениям на Юге, где производство хлопка зависит от рабского труда.