Записки командира штрафбата

Собираюсь в школу, беру очередной том Жюля Верна или Конан Дойла и «ухожу в Южную Америку в Амазонскую сельву», то есть в лес, в горы. Еще в Бийске стал выписывать журналы «Вокруг света» и «Всемирный следопыт». Учеба, за исключением гуманитарных предметов, меня мало интересовала. По указанным выше предметам я был первый в школе.

Рисование не оставлял, и все на военные темы. Я начал думать в девятом классе: идти в военное училище или стать художником? Уезжать на учебу — нужны средства, а их нет. Отец работал директором Стройбанка, не пил, но зарплаты его хватало нам только на самое необходимое. Мать вела хозяйство, я и две сестры вкалывали по хозяйству. Жили хорошо только благодаря физическому труду. Держали лошадь, корову.

Десятилетки в Горно-Алтайске не было. В техникум и педучилище я не хотел идти. И тут как раз — появилась у нас художественная школа, филиал Пензенского училища. Организовал школу Григорий Иванович Гуркин, старый художник, ученик великого И. И. Шишкина. В 1934 году я поступил (был принят единогласно) в новую художественную школу. Из 50–60 человек зачислили 15–16. Учились мы три года без перерыва на летние каникулы — за курс среднего художественного училища. И все в стиле строгого реализма. Вот тут мне пригодилось знание русских классиков, когда исполнялись задания по иллюстрации книг в графике, рисунках. Я вошел в пятерку лучших в своем наборе по живописи, композиции, иллюстрациям и т. д., за что нам, этой пятерке, выдавалась повышенная стипендия в 60 рублей (против 35 в педучилище, где мы были прикреплены на «кошт»). Талантливые были ребята мои однокашники: Леонид Богданов — блестящий портретист с натуры; Александр Пьянов — автор изумительных композиций в графике; Родион Александров — отличный рисовальщик с натуры; Михаил Белоносов — пейзажист… Вел наш курс Алексей Алексеевич Луппов — ученик К.С. Петрова-Водкина. Руководил школой Евгений Григорьевич Дулебов — хороший портретист. Мы не знали выходных дней, летних каникул. Задания на дом — этюды, натура. Летом уходили в горы с этюдниками и рюкзаками. Это был тяжкий труд. Из 30 принятых с начала 1933 года к июлю 1937-го отсеялась половина — не выдержали.

Я предпочитал пейзажи. На природе я вырос. Какие виды в Горном Алтае — многим известно. Зайдёшь на гору — видны Бабурган, Чептоган. Ходили с этюдниками пешком, человек десять, на Телецкое озеро. Гуркин пишет этюд, ты сиди позади, тоже пиши, смотри, как он работает. У нас был только реализм, никакой абстракции, модерна.

В 1937 году, после трех лет учебы, получил я свидетельство об окончании школы с правом преподавать в средних школах и техникумах, иллюстрировать книги. Работал поначалу заведующим клубом в селе Элекмонар и художником. Получал зарплату за себя, сторожа и техничку в Чемальском доме отдыха ВЦИК СССР, которым заведовала ссыльная жена «всесоюзного старосты» М.И. Калинина, Екатерина Ивановна, с которой мы не раз, при подписи чеков, беседовали на литературные темы. Это была прекрасная, жизнерадостная (возможно, старавшаяся скрыть свою трагедию) элегантная женщина. Потом, как говорили в области, она исчезла в ГУЛАГе навсегда… В 1935 году в Горно-Алтайск пожаловал сам Михаил Иванович. Мы, ребята, забрались на крышу облисполкома и с верхотуры глазели на него, садящегося в эмку. На прощание он помахал провожающим чинам своей шапкой — каракулевым пирожком…

Надо сказать, жизнь оставалась трудноватой. Чтобы купить себе красивую рубашку, шелковую майку, мы, школяры, с седьмого класса летом подряжались пилить дрова на почте, в облсберкассе, других мелких учреждениях, располагавшихся в деревянных старых домах, откуда уехали «богатеи». Такая команда одноклассников была и у меня — Василий Беспалов (умер в 1988 году), Виктор Голомазов (убит на фронте в Отечественную) и я дружно трудились с пилой и колунами. Потом нас подучили и подрядили тянуть по городу радиолинии. Лазили по столбам на «когтях». Получив денежки, бежали в промтоварный универмаг, оставшийся от купца. Дают шелковые майки с коротким рукавом! Народу — тьма! Снимаем с себя рубашки и по пояс голые ныряем в толпу. С заветного прилавка хватаем, что надо нам купить, и — к кассе под крики: «Воры, держите их!» Но все обходилось. К тому же мы были парни довольно-таки физически сильные. Летом работали на строительстве новой почты, сберкассы, большого магазина. Поднимали наверх носилками кирпич, цемент и т. д.