Записки Коменданта

В лагерь постоянно прибывают новые заключённые, если мне доводится говорить с ними, то я всегда спрашиваю их историю. Сегодня ко мне в кабинет зашёл один. Он хотел пожаловаться на другого еврея, который, по его словам, готовит план сбежать. Звали его Аарон. Он рассказал, что сам родом из Одессы. Вся его семья погибла во время немецкой бомбардировки, выжил только он. Выжил и решил бежать. Он был уверен, что скоро Одесса падёт, как и весь советский союз. И он попытался прорваться через Кавказ в Турцию, но был схвачен немецкими войсками. Сначала его хотели расстрелять, и он смиренно принял эту участь. Но кому-то из солдат он понравился, и его отдали этому солдату в услужение. Он ходил в разведку, писал письма, готовил кофе, который его в детстве научила готовить бабушка. Он верно служил этому солдату, и за это его решили помиловать, так он и оказался в моём концлагере. Тут он хочет также верно служить мне, и я не возражаю. Хоть он и еврей, но судя по рассказу, поступает, как настоящий арийц. Мне нравятся такие люди. Надеюсь, он окажется полезным.

Сегодня ночью я вышел в туалет и вновь нашёл там какого-то человека. Я начал шмалять в него из пистолета, но мне не удалось в него попасть. Слишком увёртливый гад. Однако этим всё не закончилось. Я услышал топот ног за своей спиной, обернулся: чуть поодаль бежала куча каких-то людей. Кажется, они бежали от меня. В окне стояла Карла и смотрела.

…

19.11.1941

Аарон подбежал ко мне, как только я подъехал к воротам концлагеря. Он спешил сообщить, что какие-то цыгане задумали добыть себе оружие, убить меня, и бежать из лагеря. Ему это сообщили другие евреи. Он назвал номера. Евреев я, конечно, наградил за такую преданность. Они получили двойную порцию еды и были освобождены на день от работ. Цыган я прибил на кресты в центре лагеря, между всеми четырьмя зонами. Их было четверо зачинщиков и несколько десятков поддержавших затею. Наказаны были все одинаково, хотя в главарей, наверное, гвозди вбивали с большей ненавистью. Их было множество — около сорока крестов, тянущихся к небу и удерживающих преступников над землёй. У одного из них глаза чуть не выпрыгнули из глазниц от этой боли. Мне на секунду стало жалко его, но он сам виноват. Группа других цыган сидела на коленях перед крестами и коллективно ревела. Их я наказал также. Вдали я видел ещё одну группу заключённых. С огромными носами на лицах и жёлтыми звёздами на груди. Они тоже не были веселы. Были напуганы, устрашены. И хорошо. Не будут повторять их ошибок, ведь я не хочу расстраивать Аарона и убивать его сородичей, пусть они в большинстве своём и не заслуживают жизни. Честно говорить, это было на самом деле душераздирающее зрелище и где-то внутри мне тоже хотелось плакать. Хайль гитлер!

…

09.12.1941

Карла родила! Двойня, мальчик и девочка! Такие худенькие, прелестные создания! Я безумно счастлив. Мальчика назвал Вернером, а девочку Марией. У Вернера глаза цветом моря, а у Марии почему-то чёрные. У неё большой для младенца нос.

Но Карла до сих пор не говорит со мной.

…

18.12.1941

Как же я сегодня был расстроен тем, что не имею права вешать немцев. Один из них посмел усомниться в преданности Аарона. Какой-то вшивый солдат! Никчёмная букашка! Рядовой! И он сказал мне, что Аарон предаст меня! Даже Вольф, который за версту чувствует ложь — любит Аарона. Мне иногда кажется, что на нём колбасой намазано, так обожает проводить с ним время моя псина.

…

…

…

10.01.1942

Всё плохо.

Карла во время празднования рождества сказала, будто бы она еврейка. Но ей поверили. Я стал защищать её, объяснять ситуацию, но её увели в концлагерь. В мой. Хотя теперь уже не мой. Им временно командует другой человек. Меня будут судить послезавтра. Аарон будет выступать свидетелем по делу. Хоть что-то радует.

Сегодня ночью, во время очередного похода в туалет я вновь обнаружил этих ляхов, которые постоянно ошиваются возле него. Теперь они были немного в другом месте, кажется, там, где эта «туалетная будка» стояла раньше. Один из них что-то копал или закапывал, а другой начал стрелять в меня. Он не попал, я убежал в дом, а когда вернулся — не обнаружил их.

Моих детей забрали и сожгли в крематории. Я и сейчас слышу их крики. В окрестностях города действуют партизаны. Недавно сожгли дом этого сумасшедшего доктора, который проводит над заключёнными ужасные эксперименты. Он почему-то решил, что его дом поджог я. Я?! Будто бы он разоблачил мою еврейскую сущность, и я мщу ему за это. Хотя все знают, что уже несколько недель во всём округе активно орудуют партизаны, советские лазутчики.