Записки контрразведчика. Взгляд изнутри на противоборство КГБ и ЦРУ, и не только

Подчиненные Жомова по вечерам “укладывали своих подопечных в постель”, а утром “будили” их. Иногда, в зависимости от конкретных обстоятельств, они могли наблюдать за ними даже во время сна.

— У тебя есть один месяц, — продолжал Клименко, — чтобы разработать что-то совершенно особенное для наших ребят из американских спецслужб. Один месяц. Да, что-то такое, что позволит нам глубоко проникнуть к ним, даст возможность увидеть то, чего мы никогда до сих пор не видели, что-то такое, что позволит понять, чем они тут занимаются и, может быть, как они вывозят отсюда своих агентов.

Жомов молчал, прикидывая, что имел в виду Клименко. Большую часть последних десяти лет Александр Жомов занимался слежкой за американцами. Попутно выучил английский язык настолько хорошо, что мог свободно говорить на нем.

Он никогда не встречался ни с одним из своих объектов лично, но был уверен, что хорошо их знает. Внимательно слушал их разговоры, когда они считали, что находятся в своих квартирах одни. Знал, когда и как часто они любили своих, а иногда и чужих жен. Знал, какие у них проблемы на работе в Москве или дома, какие они получали звонки по прямой линии Вашингтон — Москва.

Жомов и его люди знали почти все, что им надо было знать об американцах, за исключением того, что они сделают в следующий момент. И теперь Клименко просил его придумать что-то для ответа и на этот вопрос.

— Сколько людей будет работать над этим? — спросил Жомов.

— Только ты, — ответил Клименко. При этом он поднял вверх один палец, но выражение его лица, что-то вроде полуулыбки, не изменилось. — Ты будешь один.

— Рэм Сергеевич? — вопрос Жомова был ясен. Знает ли об этом их шеф Красильников?

— Не стоит обсуждать это с Рэмом Сергеевичем, не надо его беспокоить.

По ответу Клименко Жомов не понял, был ли Красильников еще в игре или уже вне ее. Клименко помог ему понять ситуацию:

— Ты будешь докладывать мне, а я председателю.

— Значит, так: ты, я и Виктор Михайлович?

— Именно так, Саша. Ты, я и председатель Чебриков.

Клименко, наконец, улыбнулся…»

Бирден, естественно, не присутствовал в тот вечер в пресс-центре МИД СССР, но его профессиональный опыт и воображение позволили ему достаточно достоверно описать в своей книге суть памятной для нас с Жомовым встречи, за исключением некоторых нюансов.

В ходе того разговора мы действительно не касались никаких деталей предстоящей комбинации, а лишь обсудили, сможет ли Жомов сыграть эту роль, и я получил его предварительное согласие на участие в мероприятии.

При этом я неоднократно подчеркивал, что наш разговор носит предварительный характер и происходит здесь, в пресс-центре, а не на Лубянке, так как о нем никто из коллег не должен ни знать, ни даже догадываться. Что кроме его, меня, Красильникова, начальника Второго главного управления и председателя КГБ СССР никто не будет посвящен в суть дела.