Записки «лесника»

Меня, мелкого говнюка, принимает такой большой человек, приятно, чего уж там!

Вопрос решается очень быстро – акт приёма работ переделывается, заместитель Чазова получает пизды.

А наглого его соратника – начальника цеха, приструнивает директор.

Евгений Иванович даёт мне свою визитку:

– Звони, не стесняйся!

И ведь пришлось! Но тогда об этом и думать не мог.

Однажды директор дал задание поместить рекламу нашего комбината на бортах хоккейной коробки Дворца спорта в «Лужниках».

Приезжаю туда, меня быстренько посылают на хуй. Билеты на хоккей нужны всем, и всякие ремонты у них проходят без проблем.

Благо наш комбинат не один на всю Москву.

Но мы не ищем лёгких путей.

На счастье, приходит письмо от начальника хозяйственного отдела Управления делами ЦК КПСС.

Нужен ремонт полов и дверей в его личном кабинете.

Брошены лучшие силы и в кратчайшие сроки, под моим личным контролем, проведён блестящий ремонт.

Напрашиваюсь на приём к этому начальнику, глажу брюки, чищу ботинки, приезжаю на Старую площадь.

Прапорщик сурово проверяет мой паспорт:

– Может, я шпион и враг народа?

Наконец попадаю в кабинет начальника. Размер кабинета огромен и бездонен, как море.

На самой дальней стене карта СССР, на столе штук пять кремлёвских «вертушек».

Излагаю суть вопроса:

– Прошу вас помочь с рекламой на хоккее.

Управделами ЦК, видно, доволен ремонтом и набирает «вертушку».

На другом конце провода первый секретарь райкома партии, того района, где расположен Дворец спорта.

– Как там твоя фамилия?

– А как твой комбинат называется?

– Давай иди – вопрос твой решён положительно!

– Ишь ты, молодой, а такой шустрый, – одобрительно говорит морда из ЦК.

Вдыхаю воздух поглубже…

– А можно вашу визитку?

Морда удивлённо смотрит, но визитку даёт.

– Где у вас буфет? – мой пропуск заканчивается через полтора часа…

– Пойдёшь по коридору, там налево – на лифте на третий этаж.

В буфете народу очень мало, чинные чинуши из ЦК важно пьют компот и клюквенный морс.

Некоторые даже откушивают парную телятину и белужью икру.

Все расценки в буфете на уровне 1937 года. Максимальная цена любой порции не превышает двадцать пять копеек.

Плачу за всё меньше рубля и осторожно сажусь за дальний столик. Налегаю на уху из стерляди, пирожки – расстегаи, чёрную икорку, свежую клубнику в марте.

Порция осетрины на вертеле уже плохо идёт.

По Москве ходили слухи о чудесах буфета на Старой площади, но чтобы так!

Слуги народа уже давно построили для себя коммунизм.

На другой день я поехал во Дворец спорта, приём был совсем другим.

Буквально на следующий хоккейный матч реклама комбината гордо реяла, как стяг, на бортах хоккейной коробки.

Довольный директор выписал премию и доложил «наверх» не без гордости.

Так про наш комбинат узнала вся страна.

– Ура, товарищи!

Кооператив

Наступила пора кооперации, ускорения, перестройки, перестрелки. Новый директор «дядя» меня не жаловал, часто думал о смене работы.

Сдружился с начальником цеха Ленинского района Москвы.

Он один из первых открыл в городе кооператив по ремонту квартир и позвал меня к себе в заместители.

Недолго раздумывая, я согласился. Так начался новый этап бытового обслуживания населения.

Владимир Иванович Войченко был совершенно бесподобный человек.

Почти как Ленин. В жилах его текла немецкая, русская, украинская, еврейская, шведская, чувашская кровь.

Умный и решительный человек, он умел решать любые вопросы и делать деньги практически из воздуха.

Имел большие связи среди руководителей района, во всех сферах деятельности.

Поначалу нам дали небольшой полуподвал, но просидели мы там недолго.

Через полгода перебрались на одну из центральных улиц района, где получили большое и просторное помещение.

Как заместитель, я делал всю работу, которую на комбинате выполняли примерно десять человек.

Всех своих знакомых из различных «организаций» потихонечку перетянул к нам.

Заказы пошли рекой. У нас без волокиты и бюрократии ремонтировались любые полы и двери.

Владимир Иванович дружил с начальником районного отделения банка.

И тот без проблем обналичивал любые суммы от организаций, которые поступали на наш расчётный счёт.

Помимо этого, я исполнял функции начальника отдела кадров и завхоза.

Самое тяжёлое было получить телефонные номера.

На телефонной станции всё решал главный инженер. Оказался человек понятливый и любящий наличные деньги.

После короткого, но интенсивного торга было получено добро на целых семь телефонных номеров.

Событие, прямо скажем, незаурядное.

– А кабель телефонный ищи сам, – уже в дверях добавил главный инженер.

И закрыл дверь изнутри.

За кабелем поехал прямо на завод в Рязанскую область. Войченко дал машину с водителем, денег на расходы и наказал без кабеля не приезжать.

На заводе кабеля нет.

– Директор в отпуске, главный инженер болеет, заместитель уехал в райком.

Но кладовщик-то жив, курилка!

На складе восседает опухшая от водяры тётка с животом, который плавно переходит в сиськи пятого размера.

– А, кооператор, кровосос, – встречает тётка и дышит перегаром прямо в лицо.

– Кабеля нет, и не будет – нужно письмо из министерства связи СССР.

Но и я не лыком шит.