Записки «лесника»

Разведчик мой тёзка – тоже Андрей.

– Не смотрите, что Андрюха эмигрант, он вот такой парень! – и наливает мне «штрафную».

Стакан «Смирноффа» в двести пятьдесят граммов. Стакан гранёный, как в московских автоматах с газированной водой.

– Вот он, кусочек Родины!

Салат «оливье» в никелированных мисках разложен по углам стола.

Селёдка под шубой, просто сельдь – жирная и с икрой, с лучком.

Маринованные огурчики и помидорчики с перцем, которые дерут до самой жопы.

– Да под такую закусь можно выпить и ведро!

Андрюха методично подливает мне стакан за стаканом, я медленно, но уверенно пьянею.

Гости разгулялись, начинаются танцы.

– Твоя вишнёвая девятка… – доносится из новенького двухкассетника «Панасоник».

– Белый танец!

Кто-то падает под стол – прямо на колени чужой жене.

Пьяный муж без разбора лезет в драку с резвым «танцором», но и сам еле стоит на ногах.

– Люблю безобразия!!!

После очередного стакана разведчик предлагает:

– Давай мериться силой на руках!

Квадратно-гнездовой детина-каратель и я, худосочное лицо некоренной национальности.

– Угу, – а куда деваться?

Вот такой разнузданный армрестлинг.

Долго сопротивляюсь, но он тоже немало выпил и с трудом кладёт мою руку.

Пьяный майор, которого все уважают, смачно орёт:

– Победила дружба!

Наливаем ещё по сто, молока из селёдки подцеплена на вилочку – опаньки, и водка, которой уже некуда падать, всё-таки падает в низ живота.

К трём ночи гости начинают расходиться, хозяйка собирает мне в дорожку гостинцы для Стецько.

Тут и салатик, и рыбка, и селёдочка под шубой.

– Брат!

– Брат, дай я тебя обниму!!!

Мы душевно прощаемся с Андреем до следующего раза, и я спускаюсь вниз к автобусу.

Стецько спит в кузове, прикрывшись «мубой». Её взяли на комиссию у Сухаря и используем в качестве пуховой перины.

Бужу Степана, он начинает есть из баночек с большим аппетитом. Но ничего этого я не вижу, проваливаюсь в глубокий пьяный сон.

Мы продали весь товар, Стецько заводит автобус.

Едем в Берлин загрузиться шнягой – и снова в гарнизоны.

Покой нам только снится.

Бардачевич

Когда зимой 1990 года начал жить в Западном Берлине, то одним из первых пунктов так называемой «сладкой жизни» стало посещение бардачевича.

С первой женой уже развёлся, со второй ещё не познакомился.

Знакомые девушки были, но бардачевич с загадочной негритянкой манил.

Так же как, сейчас манит «Спартак» вторую звезду на футболку.

И вот однажды ночью на Кудамме.

Это центральная улица Берлина – Курфюрстендамм.

Огромный красный фонарь, он светит нам всегда.

Аксиома.

Выходит бандерша, за ней девочки – всех мастей и калибров.

В середине стоит – негритянка, конечно, она из Ганы.

Мадам получает свои пятьдесят немецких марок, а моя наглая, тогда ещё не помятая морда, удаляется с барышней в «нумера».

Тут начинается самое интересное.

Перед «выходом в свет», естественно, принял душ, побрился везде, где можно и нельзя.

Опрыскался «Шанель Pour Monsieur».

Работа в армии тогда кипела – создавался запас прочности.

Стою голый, как правда, а ганка вдруг говорит, со всей простотой жительницы столичного города Аккра:

– Ты пахнешь духами, побрит везде, помыт.

Тогда ещё не седые мудя, были подстрижены под короткий бобрик.

Я удивился и спросил:

– А разве не все клиенты такие?

«Простота хуже воровства».

Услышал поучительную историю про грязных, немытых вонючих ублюдках, толпами осаждающих бардачевич.

Тут уж я не удержался и ляпнул:

– Тогда ты мне должна два раза!!!

Ганка засмеялась и… согласилась.

И это на работе-то!

Но зоркая бандерша уделяла на всё про всё не больше двадцати минут на удар.

Пришлось уложиться, очень старался.

А грудь у неё была такая – сёстры Вильямс отдыхают вместе с Чиччолиной.

Когда уходил, то мадам подозрительно косилась – пришлось её фривольно хлопнуть по аппетитной жопе.

– Я вернусь завтра, жди!

«Никогда не говори никогда».

Гранаты той системы

Торговать в армии становилось всё опаснее для жизни, в прямом смысле этого слова.

Как из под земли появились многочисленные бандиты, которые беззастенчиво грабили «лесников», а иногда просто убивали.

Немудрено, ведь вся торговля была «чёрная» – а там где «чёрный нал», всегда криминал.

Бандюки жили в гарнизонах и были вооружены «калашниковыми» и «макаровыми».

Но и мы не дремали, за электронные часы «семь мелодий» узбек принёс нам гранату «лимонка» или Ф-1.

Она всегда была с нами и лежала под сиденьем.

Машину всегда ставили где-нибудь подальше от чужих глаз, а ночевали у знакомых лейтенантов и прапорщиков.

Выходим рано утром к автобусу и едем в небольшой лесок, переложить товар поудобнее, для торговли в следующем гарнизоне.

Резкий визг колёс, и как из-под земли выезжают две «девятки», номера заляпаны грязью.

Выходят человек пять конкретных рож. У одного «калаш», другой с «макаровым».

Остальные с ножами.

– Приехали…

– Выгружайте товар на землю, машину оставляйте и уёбывайте на хуй!

– Даём вам три минуты, время пошло.

Рожи нехорошо улыбаются, а самый здоровый у дальней «девятки» досылает патрон в патронник «калаша» и снимает с предохранителя.

Раздаётся характерное клацанье затвора.