Записки майора Томпсона. Некий господин Бло

Не так уж трудно заново пережить все эти события, вновь окунуться в атмосферу тех дней. Все еще так живо в моей памяти. Жизнь стала одновременно чудесной и невыносимой. Я дошел до того, что начал завидовать сослуживцам, которые вечером, уходя с работы, потирают руки, предвкушая возвращение домой, и потом с радостной улыбкой поворачивают ключ в двери своей квартиры. Так бывало прежде и со мной… За дверью, которую я так нерешительно открываю теперь, ждет меня эта женщина, а ведь когда-то мы играли с ней, я изображал собаку… она пряталась в коридоре, а я нападал — большой, фыркающий пес. Да, когда-то я изображал собаку, а сейчас… Сейчас я с содроганием поворачиваю тот же самый ключ, словно открываю дверь своей темницы. Меня поддерживает только мысль, что в эту же минуту миллионы мужчин, открывая двери своих квартир, готовы, как и я, на все, лишь бы не возвращаться домой. Я думаю о них, о всех тех, кто так томится в своей семье, что от тоски начинает набирать номер телефона точного времени, о тех, кто просыпается без малейшего желания прожить наступающий день, о тех, кто живет как по инерции. «День прожил — и ладно», — как говорит Гогэ, как говорит Пактон, как все они говорят. На свете столько супругов, которые с трудом переносят друг друга, что невольно возникает вопрос: браки ли порождают взаимную антипатию или взаимная антипатия приводит к бракам. Ведь существует же закон: «Противоположности сходятся». Но стоит ли распространяться о супружеской жизни? О ней давно все сказано — и особенно тут постарались юмористы, сравнивавшие ее то с книгой, первая глава которой — поэзия, а остальные — сплошная проза; то с обедом, где первое блюдо оказалось куда вкуснее десерта.

Короче, от меня так и веет тоской, я уныло смотрю на Терезу. Я вздыхаю, глядя на детей («Боже мой, бедные малютки, что их ждет!»). Я ерзаю в кресле. Я отказываюсь от еды. А жаль, сегодня как раз мое любимое сотэ из почек. Но все равно нет аппетита. Даже на почки. У меня свой план. Сегодня днем я встретил одного приятеля, жена которого пришла к очень правильному заключению, что ее мужу необходимо встряхнуться. Он артист.

Правда, я не артист, но и служащему страховой компании иногда бывает необходимо встряхнуться. И вот начинается:

— Ну что ты повесил нос? Весело, нечего сказать! Я ведь тоже днем не развлекалась! Скажи по крайней мере, в чем дело? У тебя какие-то неприятности?.. Ничего, все обойдется…

(Я немного по-иному представлял себе начало этого разговора, но лед все-таки тронулся.)

— Неприятности… И да… и нет…

— Если тебе угодно говорить загадками…

— Послушай, Тереза… Будет лучше, если я поговорю с тобой откровенно… (Что означает: уже многие годы я не говорил откровенно). Мне тоскливо…

— Вот это мило! Тебе тоскливо. Ты, может быть, думаешь, что мне безумно весело?

— Сейчас мы говорим не о тебе.

— Ну еще бы! О тебе, всегда о тебе! Ты занят только самим собой. Ты говоришь только о своих делах. Тебя ничто не интересует, кроме собственной персоны. Подумать только, мсье тоскует!

— Да, и мне необходимо…

— Необходимо, конечно, отдохнуть? Давай поедем куда-нибудь, мой дорогой. Ведь мы никогда не путешествуем. Я только об этом и мечтаю. Послушай-ка, через неделю у детей начинаются каникулы, они уезжают в горы со своей школой. Воспользуемся этим: мне бы очень хотелось на Корсику.

— Я совсем не то хотел сказать… Мне необходимо встряхнуться, возродиться.

— Возродиться! Мсье желает возродиться! По-моему, хватит одного старого экземпляра.

— Сейчас не время шутить!..

— Скажите, пожалуйста! Это уж чересчур! Разве я начала все это?

— Нет, но я хочу сказать…

— Понять, что ты хочешь сказать и что ты не хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что мне необходимо развеяться.

— Иначе говоря, ты хочешь уехать. Мсье хочет уехать?

(В семейных сценах муж превращается в «мсье», «мосье».)

Кажется, начинается…

— И конечно, он хочет уехать один…

— Да.

— Чудесно! Ты мне твердил всю жизнь, что ненавидишь одиночество.

— Вкусы меняются…

— Выходит, сейчас ты готов уехать с кем угодно, только не со мной?

— Я не это хотел сказать…

— Слушай, не выводи меня из терпения! Скажи мне в конце концов все, что ты хочешь сказать, и придержи про себя остальное!

— Так вот, мне надо немного встряхнуться, развеяться… Кстати, Жан уехал один, а его жена…

— Не смей мне говорить об этом типе! О ком угодно, только не о нем!

(Еще одно правило: человек, которого ты приводишь в пример, оказывается единственным, о ком не следовало бы даже упоминать.)

— У каждого мужчины рано или поздно возникает необходимость…

— Необходимость чего? Все послать к черту? Так, что ли? Договаривай, если начал! Ну, что же, бросай нас! И убирайся, если уж ты так этого хочешь! Раз уж этой девке удалось разрушить наш очаг! Я как-нибудь обойдусь… пойду в прислуги!

— Дорогая!