Записки мертвой души

Женщины ездят мужчинам по ушам, а они и рады расстилаться перед ними

ковриком. Женщина рассмеялась, вновь поражаясь тому, как устроены люди,

и пошла дальше, наводить порядок в людских судьбах.

Записка № 7. Рабыня любви.

Там лишь тот выживает, кто подвержен сомненью,

Тот, кто мог притворяться своей собственной тенью.

Не терпеть состраданья, не испытывать жалость –

Это всё, что мы можем, что нам делать осталось. (с)

Otto Dix «Белый пепел»

Дикая боль просто разрывала мой мозг. Я подскочила в своём углу с

истерическими криками, не понимая спросонья, что случилось. Я уже

привыкла к боли, она стала частью меня. Проснуться посреди ночи, или что

это было в аду, с нечеловеческим криком, от которого можно было

охрипнуть и оглохнуть одновременно — было для меня чем-то новым. Вся

эта страшная боль пульсировала в правой руке, впиваясь в неё острыми

клыками, протыкая каждый миллиметр кожи и принося адские мучения. Что

это было? Я никак не могла абстрагироваться от боли, сбросить с себя эту

удавку, отключиться на время, чтобы хотя бы посмотреть на руку. Из глаз

брызнули слёзы, я просто захлёбывалась в них, утопая в солёном море боли.

— Что происходит? — раздался слабый голос Дины.

Я, наверное, разбудила её. Она спала как убитая, находясь в магическом

забвении, в которое я её погрузила.

— Я не знаю, — всхлипнула я. — Не знаю! Моя рука... Её просто разрывает от

боли! Не могу терпеть...

Я провалилась в пустоту, унося с собой последний крик и испуганные

возгласы женщин. Тогда я думала, что умерла. Это было действительно

страшно. Но разве можно умереть от боли в руке? В моей голове крутились

самые разные догадки: от гангрены до убийства на расстоянии со стороны

Люцифера. Сейчас же я знаю, что это был лучший момент моей жизни.

Можно сказать, что на моих глазах произошло чудо.

Не знаю, когда я пришла в себя, но казалось, будто прошла целая вечность.

Перед глазами всё расплывалось и окрашивалось во все цвета радуги от

проплывавших цветовых пятен. Я была абсолютно дезориентирована и

лишена сил. Мало того, что до этого я отдала почти всю энергию женщинам,

пытаясь облегчить их боль, так теперь ещё и моя собственная боль меня

подкосила. Женщины таращились на меня из своих углов, в их взглядах я

снова могла прочитать ненависть и отвращение. Но за что? Ответ нашёлся

быстро.

— Ведьма! — запричитала Дина. — Колдунья! Ты всех нас тут обманывала,

тварь!

Я видела, как она дрожала от еле сдерживаемой ярости. Но что случилось?

Куда делась её благодарность за спасение? Или добро так быстро

забывается? Как оказалось, в аду добро не ценится вообще. Оно здесь

запрещено. Этот урок я усвоила хорошо.

— О чем ты? — спросила я, вкладывая в свой взгляд всё удивление, на

которое только была способна.

— О твоей руке, — презрительно бросила она, как будто плюнула в меня, и

кивнула на руку.

Да что там с этой рукой? Она сгнила и отвалилась, или что?! Опустив взгляд, я

вскрикнула. Я ожидала увидеть что угодно, но никак не то, что увидела. Это и

пугало, и завораживало. Моя рука... Она стала больше. Нет, её не разнесло от

заражения, она не распухла. Она... отросла. Отросла не полностью, лишь

чуть-чуть. Но то, что обрубок стал больше — это точно. Невероятно, это было

абсолютно шокирующе. Зрелище не для слабонервных. Я смотрела на

правую руку, не понимая, что происходит. Мне казалось, что это не я, и рука

не моя. Я думала, что мне чудится всё это. Как такое возможно? Теперь я

знаю, что в аду возможно ВСЁ. Но на тот момент это было поистине

удивительно, это выбивало из колеи, заставляло сомневаться в том, что всё

происходящее вокруг реально.

Я перевела изумлённый взгляд на женщин, как бы говоря им, что я не знаю

ничего об этом чуде, что не имею никакого отношения к этому всему. Но они

видели только руку, которая начала отрастать. Они не хотели видеть моего

шокированного взгляда, моей растерянности, моего страха. Они вынесли мне

приговор без суда и следствия.

— Ты ведьма! — плевалась Дина, готовая придушить меня своими руками. —

Ты вылечила нас, отрастила себе руку, ты до сих пор в хорошем состоянии,

Повелитель явно тебя жалеет. Ты околдовала его!!!

— Да. Как мы могли бы такими слепыми? — подала голос Мелисса, о которой

я вообще давно забыла. — Втиралась к нам в доверие, а сама уже давно

просчитала всё и всех одурачила. Ведьма!

— Заткнитесь! — крикнула я, начиная выходить из себя. Удивление

сменилось злостью. — Неблагодарные суки! Я спасла вас, поделилась своей

энергией, не побрезговала подходить к вам, когда вы были лишь кусками

мяса, и что я слышу? Да, я ведьма! И мне не стыдно за это. Но ведьмой я

была при жизни, сейчас я такая же жалкая подстилка, как и вы, — сказала я с

явным отвращением. — Надо было дать вам сдохнуть, как грязным крысам в

сырых подвалах. Другой смерти вы недостойны.

— Как ты смеешь так говорить? Мы не просили тебя помогать нам! И мы не