Записки мертвой души

приносил никаких результатов. Это его пугало. Смешно, но он боялся чувств и

эмоций, которые она вызывала в нём. А главное — почему так происходило?

Как мог он, сам Дьявол, не знать ответа на какой-то вопрос? Кто тогда?

Она была влажной! Мысль о том, что она могла хотеть его по-настоящему не

давала ему покоя. Эта влага, что блестела тогда на его пальцах, и которую он

не раз видел впоследствии... Что это было? Умелый обман? Или все же

настоящее желание? Он надеялся узнать об этом из дальнейших записок.

Пока было понятно лишь то, что она сама в первый раз была шокирована.

Значит, дальше могла и симулировать, обманывая его в очередной раз.

Поддаться на ее уловки с нежностью... как будто он был молодым демоном,

совсем зеленым. Нет, он был повелителем ада, Великим Дьяволом. И кто

поставил его на колени? Человеческая ведьма? Не бывать этому! Она

получила сполна за свое вранье, за измену, за все. Больше он не мог забрать

у нее ничего. Сила и душа находились у него. Он хотел снова сломать ей эту

чертову руку, но не решился. Что его останавливало от того, чтобы убить ее

окончательно? Он часто видел, как взяв ее в последний раз, просто разорвет

на куски. За предательство. За обман. За крушение его надежд. За то, что

превратила его в тряпку своей "любовью". Все, «от» и «до», было сплошным

обманом. Надо было быть полным идиотом, чтобы повестись на все эти

трюки и дать ей шанс. И он был им, и до сих пор оставался. Пока она жива и

находится рядом с ним, он будет этим самым идиотом. Изменить ничего уже

невозможно. Да он и не хотел. Его поразила глубина тех чувств, что

появились в его душе с её появлением в аду. Он хотел и не хотел

одновременно их испытывать.

Мужчина со злостью стукнул кулаком по столу, за которым сидел, и поджёг

лежащие на нём бумаги. Как он ненавидел эту ведьму! Сильнее ненавидеть

просто нельзя. И в то же время он хотел её. Дико, страстно, хотел её, как

животное в период горячки. Его горячка с ней никогда не заканчивалась. Он и

убивал, и ласкал её в своих фантазиях. Что мешало ему сейчас пойти к ней,

вытащить из карцера и насиловать, пока она не умрёт, издав последний звук,

содрогаясь в конвульсиях? Он просто не хотел больше насиловать тело. Он

хотел её взаимности. Хотел вернуть ту иллюзию, что она подарила ему, но

потом жестоко разбила. Только теперь он желал, чтобы иллюзия стала

реальностью. Но она упорно отталкивала его. Это было неудивительно после

всего того, что он сделал с ней перед тем, как поместить в этот карцер. Но

ведь она заслужила. В этом не было сомнений. По крайней мере, у него.

После того, как он дал ей всё, что только мог, она посмела его предать.

Дрянь!

Мужчина не находил себе места. Он хотел убивать. Это желание не оставляло

его ни на минуту с тех пор, как эта стерва опять перевернула его жизнь вверх

дном. Желая хоть чем-то себя занять, чтобы окончательно не свихнуться от

созерцания ее истощенного грязного тела на фоне каменных стен и

земляного пола, он достал три записки, решая перечитать их заново. Он

опять пытался найти ответы на свои вопросы. А вдруг повезет?

* * *

Как ему нравились эти записки! Теперь он понял, что поступил правильно,

позволив ей их писать. Сколько всего нового он узнал. Может, что-нибудь, да

и пригодится в будущем? Может, она сама даст ему подсказку, как её сломать

окончательно?

Записка № 4.

Их первый секс. Он помнил его до сих пор. Это было ни с чем несравнимое

соитие, сорвавшее у него тормоза раз и навсегда. Он просто хотел

потешиться с ней, хотел вспарывать ее тело когтями, насилуя душу через

физический контакт. Но с этой ведьмой его ожидания никогда не

оправдывались. Только он начал двигаться в ней, как что-то в нем умерло и

возродилось вновь. Душа как будто нашла то, что давно искала. Правда, тогда

он этого не понял, захваченный новыми непривычными ощущениями. Она

же сориентировалась сразу и начала извлекать выгоду из этого, казалось бы,

удручающего положения, мгновенно. Она ушла тогда от него победителем.

Так им и осталась. Несмотря на то, что он чуть не убил ее, лишил души и

запер в карцере, лишенную всего, она все равно была победителем.

Тогда он впервые попробовал её кровь. Он до сих пор видел эти алые капли,

заключающие в себе её жизнь, на своих пальцах, ощущал их на своём языке.

Он помнил, как она дрожала, когда он провёл языком по ране на щеке,

пробуя её кровь на вкус. Она везде была вкусной. Будь то кровь или желание.

Просто потому, что это была она. Мужчина судорожно втянул носом воздух,

сминая в руках исписанный листок. Её кровь... так и манила его пойти к ней

прямо сейчас, исполосовать её тело когтями и пить эту рубиновую жидкость,

стекающую по её нежной коже, пока он не напьётся. А этого не случится

никогда. Значит, он будет вонзать когти в её плоть ещё и ещё, пока эта жажда

не пройдёт, или она не умрёт. А умереть он ей не позволит. Никогда.

И да, она была абсолютна права, говоря, что он никогда не замечал того, что

происходило в её душе. Тело было важней. Теперь всё изменилось. Теперь

его интересовало тело вкупе с её душой. Он уже был в её теле и не раз, хотел