Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год

После неудачного покушения на Египет при перемене министерства английское правительство решилось наконец исполнить трактат с нашим двором и назначило в помощь нашего флота эскадру под командой контрадмирала Мартеня. 29 июля корабль «Кент» с бригом привезли сию приятную новость, 15 июля пришли корабль «Репольс» и три фрегата: «Актив», «Аполлон» и «Тетис». Фрегаты немедленно отправились в крейсерство в Солонике и Смирне. И наконец 18 июля контр-адмирал Мартень с двумя кораблями «Квин» и «Монтегю», первый о сто пушках, прибыл к Тенедосу и салютовал Сенявину 9 выстрелами, что удивило всех; ибо англичане, не обославшись, никому прежде не салютуют. Дмитрий Николаевич приказал отвечать равным числом и сказал при сем: «Это что-нибудь недаром, что-нибудь значит»; но Мартень тотчас, как скоро стал на якорь, со всеми капитанами своей эскадры прибыл на «Твердый», явился по форме в команду. Такой чести еще ни один русский адмирал не получал. Кавалер Артур Поджет, бывший английским послом в Вене, прибыл на сей эскадре с уполномоченным трактовать с турками о мире. Корабль «Кент» послан был к Дарданеллам с объявлением о приезде английского посла; но турки прежним порядком учтиво принимали парламентеров и ничего решительного не сказывали. Дмитрий Николаевич имеет особый дар, так сказать, мгновенно заставить любить и уважать себя. Он угощал Мартеня славным обедом; Мартень отвечал таким же; после сего на кораблях русских и английских начались балы и пирушки. Непринужденная веселость, откровенность и удивительное согласие водворилось не только между офицерами, но и матросами.

29 июля вице-адмирал Коллингвуд, наперсник и наследник славы Нельсона, герой Трафальгарского сражения, на стопушечном корабле «Оссиане» с двумя 80-пушечными, «Мальтой» и «Канопусом», соединился с нашим флотом. Сенявин послал своего флаг-капитана Малеева поздравить его с прибытием. Коллингвуд прибыл в Архипелаг, дабы силой флота увеличить влияние на переговоры и принудить турок, не слушая наветов французского посла Себастиани, скорее заключить мир. После взаимных посещений и приветствий Коллингвуд письмо просил в помощь двух кораблей, дабы посмотреть, нельзя ли напасть на турецкий флот в самых Дарданеллах. Сенявин немедленно отвечал ему, что он охотно готов содействовать ему всеми силами, и 1 августа обе эскадры снялись, лавировали вместе и стали на якорь у острова Имбро. Турки столько озабочены были сим движением, что на другой день на всех их кораблях подняты были белые флаги, а эскадра в осторожность перешла вовнутрь пролива и стала ближе к крепостям. Авангард соединенных флотов под командой контр-адмирала Грейга стоял пред входом в Дарданеллы. Английский посол вел переговоры, турки сообщали нам неприятные вести о военных действиях на севере; ветер постоянно дул из пролива и, к сожалению, ничего предпринять было невозможно. Соревнование на обоих флотах было столь велико и уверенность на мужество и решительность обоих адмиралов столь неограниченны, что не было сомнения в успехе всякого предприятия, но обстоятельства вдруг и совсем неожиданно переменились. 12 августа на корвете «Херсоне» прибыл барон Шепинг с рескриптом от государя и копией с Тильзитского мира, заключенного и ратифицированного 21 июня.

Вследствие одной статьи, касающейся о прекращении военных действий с Турцией, Сенявин уведомил Коллингвуда, что не может содействовать ему своими силами. Английский адмирал, изъявив искреннее свое прискорбие о такой нечаянной перемене, принял на себя доставлять открытое предписание нашим судам, могущим по отбытии флота прийти к Тенедосу. Рейс-эфенди в то же время уведомил Сенявина о перемирии, подписанном тайным советником Лошкаревым, вследствие чего требовал сдачи Тенедоса и прекращения военных действий. Адмирал просил прислать уполномоченного для сделания условий. 14 августа соединенные флоты с крайним с обеих стороны нежеланием разделились. Английский остался у Имбро, российский перешел к Тенедосу. Адмиралы и офицеры расстались с изъявлениями искренних чувств дружбы; разлука сия тем более была прискорбна, что каждый из них разумел о последствии неминуемой войны. Наконец 23 августа прибыли из Тильзита два курьера, один чрез Триест и Катаро, другой чрез Неаполь и Отранто, с высочайшим от 28 июля повелением: оставить Архипелаг, сдать Катаро и Ионическую республику французам (о чем именное повеление уже особенно и прямо доставлено командору Баратынскому и генералу Назимову), а флоту немедленно возвратиться в балтийские и черноморские порты.

Вследствие сей высочайшей воли, не дожидая турецкого уполномоченного, эскадра 25 августа оставила Тенедос, 27-го прибыла в Идро, откуда для забрания призов, принадлежащих флоту, и для окончания других дел контр-адмирал Грейг с тремя кораблями послан в Специо, а адмирал с остальными шестью 28 августа, вышед из Идро и на пути взяв на корабли бывший на острове Цериго маленький наш гарнизон, прибыл в Корфу 4 сентября. Шлюп «Шпицберген», также по пути, послан был от флота для забрания гарнизона из Санта-Мавры.