Записки на кухонном полотенце

Я посмотрела на клиентку и схватилась за пилу. Утверждая, что она похожа на милую собаку, незнакомый мне мужик, конечно, погорячился.

— Короче, сейчас с тобой закончим, и я выкину гадскую торбу, в первую попавшуюся помойку.

— Хочешь, я выкину — пискнула я, крепко держа капризницу за руку.

— Не хочу тебя утруждать — пригвоздила клиентка, разглядывая отреставрированные ручки, похожие на куриные лапки.

— Помойка за углом — трепеща, шепнула я, в надежде.

Закончив маникюр и получив гонорар, я мелкой перебежкой припустила за клиенткой, как заправский шпион. Мне повезло. Мадам остановилась возле мусорных баков, находящихся в шаговой доступности от салона.

Сморщив нос она достала вожделенную сумку, со всей дури закинула ее вглубь мусорного бака и сев в машину рванула с места, скрипя дорогими шинами.

«Главное, что б бомжи не побили, у них же все точки поделены» — думала я, с остервенением роясь в отбросах.

— Ну, все. Дожили — голос мужа, глядящего на меня, через приоткрытое стекло автомобиля, дрожал от сдерживаемого смеха. — Никуда тебя одну отпускать нельзя, даже на работу. Что на этот раз? Снова кольцо выкинула обручальное или колымишь таким образом?

— Ага, — поддакнул Димка, сидящий рядом с отцом и увлеченно снимающий на телефонную камеру минуту моего позора. — Таське покажу, вот смеху то будет. Порвем ютуб, отвечаю.

— Езжайте, куда ехали — окрысилась я на шутников — некогда мне с вами лясы точить.

Прогнав зубоскалов, которые с веселым ржанием, достойным коня Д Артаньяна, все же поехали в сторону дома, я достала вожделенную сумку, стряхнула с нее банановую кожуру, и прижав к груди трофей, радостно затанцевала в сторону салона красоты, в котором работаю.

— Домой пойду. Как думаешь, мои забыли уже о том, что я в помойке рылась — взглядом полным надежды уставилась я на подругу, работающую вместе со мной.

— Вряд ли, такое даже спьяну не забудешь. Эх, жаль я не видела — сожалением хмыкнула Надя. — Иди, уж, горе, только окурок из волос достань.

— Эх Ника, только ты меня понимаешь — плакалась я вечером, глядя на падлу, весело резвящуюся в кухне с толстожопой мышью, которая оказалась совсем не страшной, а очень даже милой. Расстрогавшись, я даже угостила норушку печеньем.

— Конечно, понимает, вы же с ней обе любите рыться в помойке — просочился на кухню муж, в смешных семейных трусах, украшенных принтами медвежатами. — Ты почему не сказала, что хочешь ту сумку?

— Потому, что она очень дорогая — вздохнула я горько, гладя рукой лежащую на диване рядом со мной торбу с нарисованной собакой.

— Знаешь, за двадцать лет проведенных вместе, ты до сих пор не перестала меня удивлять. Но копающейся в мусорном баке, я видел тебя впервые. И мне стало стыдно.

— Почему, за двадцать?

— Потому, что у нас годовщина, я деньги на подарок тебе приготовил и все думал, что купить. Ты же ругаешься, все время, на подарки, которые я сам покупаю и в этом году решил подарить тебе деньги.

— Да, подарки покупать ты не умеешь — мне вспомнилась вереница зубных щеток, массажеров и прочей лабуды, купленной мне мужем в пароксизме безумного шопинга, и я вздрогнула.

— Я тебя очень люблю — шепнул благоверный и сунул мне в руки сто пятьдесят евро. — А годовщина у нас тринадцатого? Нет — хитро улыбнулся благоверный.

— Пятнадцатого?

— Опять не угадала. — Неужели семнадцатого? — продолжила тупить я. — Шестнадцатого, жена, сколько можно? взревел муж притворно, и запечатал мне губы поцелуем

P.S Утром я пошла в магазин и купила мужу подарок, за бешеные сто пятьдесят евро.

Часть 6. Начало

Лето. Оно упало на город, принеся с собой арбузный аромат моря и созревшей клубники. Заскакало солнечными белками в ветвях деревьев и окутало все вокруг влажной духотой. Наше лето не приходит постепенно, не заглядывает робко в окна домов. Оно приходит внезапно и без объявления, опаляя нас горячими солнечными лучами, словно приглашая «Ну же, давайте, море ждет». И душа рвется и парит, но пляжи, заполненные веселыми, беззаботными отдыхающими, я вижу лишь из окна автобуса, везущего меня, в своем огненном чреве, на работу. Сезон. У нас так. Лето, год кормит. Вот и сидим мы в жарком салоне, подставляя, разгоряченные от трудов праведных, лица желанной прохладе кондиционированного воздуха.

Именно в один из таких ко мне на работу ворвался веселый, взбудораженный Гошка, что в принципе удивительно. Мы стараемся появляться на работе друг у друга, только в самых крайних случаях, по — этому сердце мое сначала замерло, а потом пустилось в ураганную ламбаду, по крайней мере, именно так мне показалось.

— Что — то случилось? — проблеяла я, крепко держась за ногу клиентки, впавшей в послеобеденную нирвану, что — бы не свалиться с табуретки.

— Да, жена, случилось. Вот, вот — замахал руками любящий супруг, тыча мне в нос свернутыми в трубку бумажками формата А 4.

— Блин, по — человечески ты можешь объяснить? Чуть, до родимчика не довел — вызверилась я, и принялась с остервенением пилить пятку несчастной женщины.

— Вот, вот — сделал новую попытку ткнуть мне в нос бумагой супруг.