Записки на портянках

– А, Ебан, – узнал он меня, – заходи, гостем будешь.

– Гостем вряд ли.

– Это еще почему?

– А потому, что направлен я к вам в отдел ЧК на службу.

– Это здорово. У нас каждый боец на счету. Нашел, где остановиться?

– Дежурный по ВЧК уже все сделала.

– А, Леночка, – Мазеров улыбнулся, – она тебя любит. Вот что, ты сегодня давай размещайся, а завтра утром приступишь к службе. Вечером, может, загляну.

– Буду рад.

Жила Леночка в большой просторной комнате с высокими лепными потолками и дорогим паркетом на полу, который, правда, давно уже мечтал о циклевке и лаке. Во главе комнаты стояла огромная кровать, происхождение которой не вызывало сомнений. И уже вокруг этой кровати существовали стол, стулья, буфет, шифоньер и прочая мелочь.

– Нравится? – гордо спросила Леночка.

– Надо будет у Мазерова попросить раскладушку.

– Зачем?

– Еще одна кровать здесь не поместится.

– А зачем тебе кровать? Ты что, брезгуешь?

– Нет, но…

– Будешь спать со мной или у ног на коврике.

Я нежно поцеловал ее в губы.

– Мир?

– Ладно. Ты что сегодня делаешь?

– До пятницы я совершенно свободен.

– Отлично. Вечером будет слет пионервожатых. Знаешь, как они обрадуются!

– Мазеров обещал зайти.

– Вообще здорово.

Первой пришла Наташенька, которую я хорошо помнил по оперативной работе в борделе.

– Ой! – воскликнула она и повисла у меня на шее. – Ебанушка!

Затем она с разбегу прыгнула на постель. Кровать жалобно застонала.

– Ты куда в ботинках! – возмутилась Леночка.

– Профпривычка. Сама, небось, ботинки никогда не снимала.

– Так то ж на работе.

– Ну, знаешь ли…

Следом пришла Катюсик, которая, приложившись ко мне, как к чудотворной иконе, тут же забралась на кровать с ногами в модных дорогих туфельках. Олечка, Валечка и Галочка пришли вместе, и чуть было не разорвали меня на части, потом, как по команде кинулись на кровать.

– Никогда не думала, что буду ностальгировать по средствам производства! – сказала политически грамотная Олечка.

– Можно? – на пороге стоял Мазеров с коробкой конфет и железной банкой чая.

– А где самовар? – спросила насмешница Валюша.

– А вот и не угадала, – прогромыхал Мазеров, – я дедушка Мороз, а это, – он поставил на стол банку, – мой снег, ну и конфеты для барышень.

– Давно нас так никто не называл, – растрогалась Галюсик.

– А вот и наш ответ Чемберлену, – Леночка поставила на стол бутылку водки со льда в сопровождении милых сердцу закусок.

– Сейчас принято кокаин пить с водкой, – заметила модная Катенька.

– А я предпочитаю традиционный способ, – почему-то зло возразила Леночка и втянула хорошую порцию белого порошка своим изящным носиком.

– Весь не перенюхаешь! – парировала Катюша.

– Девочки, давайте жить дружно, – остановил готовую съязвить Леночку Мазеров, который среди этого великолепия напоминал заботливую мамашу.

– Какова будет повестка дня? – спросила Галюсик, когда всем было налито.

– Торжественное принятие в наши ряды…

– За нивелирование полов!

– Давненько мы не вспоминали молодость! – Катюсик подарила мне плотоядно-томный взгляд.

– Стар я для трех на одного, – довольно проворчал Мазеров.

– Ой, шеф, не прибедняйтесь.

– Ату их!

Любимым занятием Губернских преступников были ночные налеты. В городе свирепствовали три банды, действующие каждая в своем секторе и не мешающие друг другу. Они же держали в руках всю мелкую шпану, которая и шага не могла ступить без разрешения отцов-основателей. Были и независимые: игорные, питейные и наркозаведения. Эти еще не сформировались в так называемую мафиозную структуру. Жили они припеваючи и наглели на глазах. Чекисты, в силу своей малочисленности и плохого технического оснащения, которого у них не было вообще, были практически бессильны, но делали все, что могли, как врачи у постели безнадежного умирающего больного.

В библиотеке имени Бакинских комиссаров было темно промозгло и сыро. Пара одиноких посетителей зябко куталась в пиджаки. С грязного, местами обвалившегося потолка лениво капала вода.

– Да? – спросила у меня служащая, да таким тоном она спросила, будто посылала меня далеко-далеко. Двинуть бы ей по противной в бородавках роже!

– У меня привет для Ковальчука, – пароль я узнал у старых друзей.

– О, товарищ! – завиляла она хвостом. – Вам сюда, – она услужливо открыла передо мной дверь с табличкой «ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН».

За дверью находилось чистилище в виде длинного узкого коридора, соединяющего ад, из которого я прибыл, с персональным раем товарища Ковальчука. Такого великолепия я не видел даже во сне. Настоящий райский сад, в котором стояли уютные столики. От столика к столику, словно с цветка на цветок порхали ангелы в виде обнаженных молоденьких официанток в одних трусиках и туфлях. И был джаз. Настоящий негритянский джаз.

– Позвольте вас проводить, молодой человек, – сказал мне архангел Гавриил или Михаил и усадил меня за столик. В ту же секунду ангелочек был, а, вернее, была у моего столика.

– Что желаете? – спросила она меня, сверкая зубками.

– Что-нибудь фирменное.

– Северную звезду?

– Хорошо.

– А еще что будете?

– Что-нибудь.

– Поняла.