Записки на салфетках

В наш первый вечер в Нью-Йорке мы зашли в собор Св. Патрика. Лисса хотела его посмотреть, да и я там ни разу не был. Когда мы вошли, я ощущал тяжесть в груди и голове. Нам с Эммой оставалось всего несколько часов до выхода на национальное телевидение, чтобы рассказать в эфире нашу историю. Нам предстояло обратиться к миллионам родителей, и мы надеялись, что наша миссия вызовет резонанс, пусть хотя бы небольшой. Я проговорил в задней части храма шутливую молитву – «молитву Шепарда», которую, по слухам, первым произнес астронавт Алан Шепард. Я произнес ее вслух, так, чтобы слышали Лисса и Эмма:

– Дорогой господь, не дай мне обо***!

Думаю, Лисса и Эмма были в полном шоке. Я, как правило, не употребляю сомнительных слов и уж наверняка ни разу не произносил ничего подобного в храме! Эти слова несколько прибавили ситуации фривольности, зато полностью передавали ту тяжесть, которую я ощущал. Что я делаю? Я определенно не планировал стать центром этого внезапного внимания. Что, если я облажаюсь? Что, если не смогу сдержаться, пытаясь поделиться чувствами и мыслями о собственной смертности и о том, почему для меня так важны записки на салфетках?

Всего несколько месяцев назад, во время записи эпизода для передачи Национального общественного радио «Здесь и сейчас», я оказался совершенно не готов к вопросу: «Гарт, прежде всего хочу сказать, что каждый, кто сейчас слушает это, – включая меня, поскольку я веду с вами этот разговор, – больше всего надеется, что, когда Эмма получит 826‑ю записку, вы все еще будете здесь. В случае же, если этого не случится, как, вы надеетесь, она будет думать о вас, получив эту салфетку номер 826 и вспоминая всю эту коллекцию?» Черт возьми! Я не мог поверить, что ведущая задала мне этот вопрос – сейчас, когда и Лисса, и Эмма стояли в студии за моей спиной и слушали!

Я поперхнулся. Буквально поперхнулся собственными словами, потом всхлипнул. У меня было такое ощущение, что мне вонзили нож в сердце. Я не смог сдержаться, и слава богу, что сидел в то время спиной к семье. Я так привык рассказывать эту историю в позитивном ключе! Да, у меня были свои страхи и трудности, но я был способен побороть большинство из них. Я верил, что позитивное отношение – лучшее оружие в моем арсенале. И вот после одного-единственного вопроса все мои страхи и сомнения не просто вышли на поле боя, но и наступали на меня в полную силу.

Слава богу, редакторы вырезали бóльшую часть этих всхлипываний и заикания. Для меня это не играло никакой роли. Я знал, что чувствовал и что случилось. Я не мог себе представить, что сделаю то же самое на Национальном телевидении. Под глазом телекамеры спрятаться некуда.

Настало следующее утро – с неправдоподобно ранними съемками и благословенно чутким интервьюером. Эмма была восхитительна (да кого я разыгрываю?! Она выглядела в те дни как юная девушка. Такая собранная. Такая уверенная. И я так гордился ею), а я сумел держать себя в руках. Это был сюрреалистический момент, которого я никак не мог предвидеть. Опыт, который невозможно представить. Наша миссия приобрела новый смысл. Рак был весьма высокой ценой, которую пришлось уплатить за то, чтобы рассказать о «Записках на салфетках». Я думал: Боже, ты хочешь, чтобы я делал именно это? Правда? Пожалуй, я предпочел бы не иметь дела с раком – и пусть записки на салфетках остаются нашей тайной, моей и Эммы. По рукам?

Кем бы ты ни был, будь лучшим. –

Авраам Линкольн

Меня продолжали силком толкать на пьедестал, а я упирался. Когда они хватили через край, я позвонил своей крестной матери, тетушке Рут. Она всегда была моим прибежищем. Я часто проводил выходные с ней и дядей Питером, когда мы жили недалеко друг от друга. Мы с ней провели вместе не один час, создавая подарочный торт «Супер-Марио» к пятому дню рождения Джонатана. С ними я мог сбросить психологическое напряжение, с ними я всегда чувствовал себя в безопасности.

Она некоторое время слушала меня. Потом сказала именно то, что мне было необходимо услышать:

– Гарт, ты в этом не одинок. И никогда не был. Тебе нет нужды беспокоиться о том, что ты скажешь. Это просто новые незнакомые люди, которые пока не слышали твоей истории. Упакуй. Напиши. Создай контакт. Это не столько о раке, сколько о том, что значит для тебя твоя девочка, и замечательное напоминание нам всем, что надо пользоваться преимуществами каждой малейшей возможности и говорить тем, кого мы любим, что они потрясающие!

Упакуй. Напиши. Создай контакт.

Я мог это сделать. И следую тому же совету и сегодня.

Когда я не понимаю, что делать, или оказываюсь поглощен хаосом своей жизни, я знаю, что важнее всего.

Сделать вдох.

Упаковать обед.

Написать записку.

Создать контакт с Эммой.

Повторить.

Ничто иное не имеет значения.