Записки натуралиста

Менее существенным с теоретической стороны явилось расхождение по вопросу об освоении открытых вод морей и океанов. Однако вопрос этот имел важное практическое значение. Надо сказать, что среди части наших ведущих ихтиологов господствовало скептическое отношение к океаническому рыболовству как ненадежному и дорогому. Иное дело пресные воды — их, мол, у нас много и можно создать еще больше прудов и озер, этим хозяйством и нужно управлять, подбирать и улучшать породы рыб и т. д. В этом утверждении — большая доля справедливости, и, несомненно, наши внутренние рыбные ресурсы еще далеки до своего полного использования. Но отказываться от даров океана, которые огромны и которые широко используют многие государства, просто неразумно. И уже давно рыболовство ряда государств оторвалось от прибрежной полосы и вышло в открытые просторы океанов.

Прибрежная зона моря, естественно, гораздо продуктивнее открытых вод (считая на единицу площади или на кубометр воды). Для этого имеется ряд причин: энергичное перемешивание вод на мелководьях, развитие донной растительности, поступление питательных веществ с речным стоком и с прибрежной суши. В течение длительного времени именно последней причине приписывали основное значение в продуктивности как пресных, так и морских прибрежных вод. Первым высказал эту мысль знаменитый зоолог К. Э. фон Бэр, академик Петербургской Академии наук, руководивший в 70-х годах XIX в. экспедицией по изучению рыболовства России.

Впоследствии было признано, что в больших водоемах и особенно в морях процессы биологической продуктивности осуществляются в основном за счет внутреннего круговорота веществ, накопившихся в водной толще за многие миллионы лет. Ежегодное поступление веществ с материков имеет ощутимое значение в прибрежной зоне и отступает на второй план в удаленных от берега, открытых водах Мирового океана. Пока не было понято значение «циклических» процессов продуктивности и их отличие от процессов «поточного» типа, полагали, что только прибрежные, сравнительно мелководные зоны моря перспективны в отношении рыболовства. Да и техника лова для открытых вод нужна была, конечно, более мощная, а это пришло далеко не сразу.

К. Э. фон Бэр говорил, что никто никогда не решится утверждать, что питательные вещества возникают в самой толще вод. Упрекать его в этом нельзя, в то время не было иных данных, но считать его основоположником современного учения о продуктивности, как это сделали некоторые ихтиологи, по моему мнению, было неправильно. И я доказывал, что истинными зачинателями русской гидробиологии были Н. М. Книпович, С. А. Зернов, К. М. Дерюгин и Л. С. Берг. Сам того не ведая, я возбудил крайнее раздражение Е. Н. Павловского, который являлся одним из преемников К. Э. фон Бэра в Военно-Медицинской академии и в Зоологическом институте. В связи с юбилеем этого великого ученого мои высказывания в печати пришлись не ко времени: они противоречили заявлениям самого Евгения Никаноровича.

К этому неожиданно добавились наши разногласия в связи с некоторыми действиями Е. Н. Павловского как председателя Крымского филиала Академии наук СССР. Он решил отобрать у Украинской Академии наук Карадагскую биологическую станцию и включить ее в Крымский филиал. Отделение биологических наук запросило мое мнение. Я ответил, что делать это крайне рискованно: Украинская Академия наук содержит Карадагскую станцию уже несколько десятилетий, станция работает хорошо и регулярно печатает свои «Труды». Кроме того, является обычным делом, что крупные научные организации имеют морские станции даже в других государствах.

Мое мнение было категорически отвергнуто Е. Н. Павловским, который настоял на передаче. Вскоре мне прислали из Совета по филиалам на отзыв план работ Карадагской станции, уже как учреждения Академии наук СССР, с положительной визой Е. Н. Павловского. Я с удивлением прочитал в этом плане, что до сих пор Карадагская станция находилась под неправильным руководством Украинской Академии наук, которая ее ориентировала на порочный путь изучения проблемы продуктивности водоемов, а с переходом в Крымский филиал АН СССР станция встала на правильный путь и уже включилась в обслуживание рыбной промышленности. С этой целью станция заключила договор с местной рыболовецкой артелью о консультациях по точному определению видов рыб в уловах последней. Я написал то, что следовало и, в частности, что определение рыб в уловах пары мережек нельзя расценивать как помощь со стороны Академии наук развитию рыболовства.

Мое заключение опять вызвало негодование Е. Н. Павловского: оказывается президенту Академии наук уже доложили об успехах Карадагской станции в развитии рыболовства под непосредственным руководством Крымского филиала. Но тем не менее из Совета по филиалам дали указание переработать план Карадагской станции в соответствии с моим заключением.