Записки натуралиста

Мы слышали от В. М. Арнольди, что по инициативе С. А. Зернова начата подготовка большого издания «Флора и фауна пресных вод России» по типу знаменитых в свое время немецких руководств Пашера и Брауэра. Но осуществление этого дела требовало очень большой предварительной исследовательской работы с участием многих специалистов. Владимир Митрофанович выдвинул план: создать бригаду молодых ученых по основным систематическим группам водорослей и организовать вблизи Харькова биологическую станцию для регулярных исследований жизни водоемов. Так было положено начало созданию «харьковской школы альгологов», получившей впоследствии большую известность. Кроме студентов университета в состав специалистов-альгологов вошли слушательницы Высших женских курсов, где Владимир Митрофанович также состоял профессором,— Н. В. Морозова, А. И. Прошкина, Н. Т. Дедусенко, Т. И. Выставкина и другие, ставшие в дальнейшем известными гидробиологами-ботаниками.

Организация биологической станции на реке Северный Донец, вблизи г. Змиева, стала подлинно общественным делом. Официальным хозяином станции считалось Общество испытателей природы, но средства добывались отовсюду, в том числе и от частных лиц. Поблизости находились дачи Владимира Митрофановича и его ближайшего помощника и будущего преемника — Леонида Андреевича Шкорбатова, так много сделавшего в дальнейшем для развития пресноводной гидробиологии и санитарно-биологических исследований в Харькове. Летом станцию посещали студенты-ботаники, для которых мир разнообразных водоемов Северодонецкой поймы с ее озерами и старицами, прудками между песчаных дюн и расположённым невдалеке большим соленым лиманом представлял разнообразный материал. Может быть, уже тогда перед сотрудниками станции следовало поставить какую-нибудь гидробиологическую проблему, но и первая задача оказалась очень обширной и сложной: провести полный анализ состава флоры и подготовить монографии по систематическим группам.

Зоологические исследования поначалу были представлены слабо. Но вскоре быстро выдвинулся как зоолог-гидробиолог и специалист по коловраткам Н. Н. Фадеев. В университет он пришел хорошо подготовленным опытным исследователем и даже со своим микроскопом, определителями и ящиком планктонных сборов. Отличаясь большим умением организоваться и настроиться на работу, Фадеев не любил терять время на разные несерьезные дела. Впоследствии вокруг него сплотилась группа гидробиологов-зоологов, которая вместе с ботаниками, возглавляемыми Л. А. Шкорбатовым, провела превосходные санитарно-биологические исследования бассейна Северного Донца. К сожалению, спустя некоторое время Николай Николаевич Фадеев умер.

Большое образовательное и воспитательное значение для нас, студентов, имели дальние поездки в Крым, Финляндию, на Белое море и в другие места. Обычно руководил ими Владимир Митрофанович. Давая пояснения по ходу экскурсии, он умел так мастерски объединять вопросы географии, истории, искусства и биологии, что за месяц путешествия буквально насыщал нас массой сведений и впечатлений.

Тем временем на зоологических кафедрах университета произошли изменения. Из Петербурга прибыл новый профессор зоологии беспозвоночных животных, враг всяких обязательных программ и закоренелых порядков, общительный Евгений Александрович Шульц. Он сразу же объявил, что считает ненужным типовой курс беспозвоночных животных: с этим материалом студенты могут познакомиться по учебникам и на практических занятиях. Шульц предлагал рассматривать каждое полугодие какую-либо одну группу животных, но очень углубленно и со всякими общебиологическими экскурсами и новейшими экспериментальными данными. По словам профессора, это будет интереснее и ему самому, и студентам, а кто не собирается углубляться в зоологию, может довольствоваться учебником. Для начала выбрали: на первое полугодие — простейших, на второе — ракообразных. Понятно, что лекции Евгения Александровича были очень далеки от учебников. В результате некоторые студенты, «убоясь бездны премудрости», перестали их посещать, другие, напротив, стали делать это еще усерднее.