Записки нетрезвого человека

Ее образ в буквальном смысле перемешался с образом другой легендарной девочки — Гели Маркизовой (Энгельсины Ардоновны Маркизовой, 1928–2004), дочери наркома земледелия Бурят-Монгольской АССР А. А. Маркизова. 27 января 1936 года на общесоюзном слете колхозников в Кремле, куда был приглашен ее отец, девочка преподнесла вождю букет, Сталин взял ее на руки, поставил на стол президиума, поцеловал. Было растиражировано фото Сталина с Гелей и подписью «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство», она же запечатлена в скульптурной композиции Г. Лаврова «Сталин и Геля».

После того как А. А. Маркизов был расстрелян, имя девочки стали убирать с пропагандистских изображений: скульптурная композиция стала называться «Сталин и Мамлакат», на плакатах со Сталиным Гелю стали называть «Мамлакат» и приписывать ей благодарность за «наше счастливое детство».

Морозов Павлик (Павел Трофимович) (1918–1932) — мальчик, чье имя сначала было олицетворением верности идеалам большевизма (разоблачил отца-кулака), а потом стало символом предательства. Постепенно обнаружилось, что погиб мальчик при невыясненных обстоятельствах, пионером не был; отец его оказался не кулаком, а председателем сельсовета, торговавшим поддельными справками об освобождении спецпереселенцев.

Имя Павлика Морозова разделило представления о нравственности. Г. Яновская так описывает этот водораздел: «Еще в застольный период (работы над спектаклем „Собачье сердце“. — Сост.) я допрашивала артистов: „Какой самый страшный поступок совершил Шариков, став человеком?“ <…> И ни один человек… не сказал, что самый подлый поступок — это донос на Преображенского… донос на создателя, на учителя, на отца. <…> Когда я думаю о преступлениях советской власти, я вспоминаю и эту свою репетицию, когда ни один из людей, занимающихся актерской профессией… ни один не сказал, что донос — это мерзость» (Гинкас, Яновская. С. 356).

Кривонос Петр Федорович (1910–1980) — машинист паровоза, один из инициаторов стахановского движения на железнодорожном транспорте, впоследствии генерал-директор тяги 1-го ранга, что соответствовало званию генерал-полковника в армии.

Дунаевский Исаак Осипович (1900–1955) — композитор.

Чкалов Валерий Павлович (1904–1938) — летчик, Герой Советского союза.

Станиславский Константин Сергеевич (1863–1938) — актер, режиссер, один из создателей МХТа, реформатор театра, народный артист СССР.

Маяковский Владимир Владимирович (1893–1930) — поэт.

У нее были глаза большой величины…

Елена Антониновна Логинова — мать младшего сына Володина Алеши.

«В Театре на Литейном, где я тогда играл, работало реквизитором удивительное созданье с на редкость крупными глазами. Театральный факультет она окончила в Риге, но места актрисы не нашла и целый год провела в крошечном закутке перебирая реквизит своими легкими невесомыми пальцами. От нее я и услышал его имя, произнесенное глуховатым шепотом, глаза ее при этом раскрылись еще шире с испугом и восторгом. Он мучительно переживал свое раздвоение, называя его безжалостно „горестной жизнью плута“. Из этой истории родилась фабула „Осеннего марафона“. Но куда выдуманному добряку Бузыкину до истинных мук и страданий пережитых им тогда» (Коковкин. — Восп-1. С. 71–72).

«Сама Лена была для нас с Беллой человеческим открытием — какое-то трепещущее существо, безумно эмоциональное, чудо женственности и отзывчивости. Помню, как Володин пригласил нас в гости. Видимо, это была Ленина квартира, в обычном доме, где-то на окраине, в районе новостроек. Из окна открывался феллиниевский пейзаж: случайно расположенные дома, пустырь, трубы, зимний багровый закат…» (Мессерер. Промельк Беллы. С. 577).

С. 88

Алешу взял к себе.

Мальчик был очень близок отцу — психологически и душевно. Его судьба поразительно повторяла отцовскую: с раннего детства он оказался в семье, где хозяйка дома не любила и не принимала его.

Раскиданные по тексту ЗНЧ наброски о младшем сыне, представляют собой небольшой цельный рассказ. Сведем воедино еще несколько зарисовок ЗНЧ:

«Когда Алешина мама умерла, ему было пять лет. Только через полгода я решился сказать ему об этом.

— Алеша, тебя не удивляет, что мы давно не видим маму?

Не помню, что он ответил, но оказалось, что давно уже догадался. Спросил:

— Мама была красивая?

— Да, — говорю.

— А ты не можешь жениться на молодой и красивой, чтобы она мне тоже понравилась?

Я обещал».

«Младший сын не любит, когда я выпиваю. Я стал прятать бутылку, причем, в разные места. Сегодня стою посреди комнаты и вспоминаю, куда же я ее спрятал. А сын говорит: „Папа, она там“. Значит, он знает!»

«„Алеша, ты видел, какой я вчера был?“ Младший мой с запинкой:

„Да…“ — „Ты никогда не будешь такой?“ — „Не знаю“. — „Почему?“ — „Позовут в компанию, неудобно отказаться…“»