Записки нетрезвого человека

Приснилось: я пришел в театр на Таганке. Почему-то в солдатской шинели. Началось нечто вроде спектакля уже. Персонаж, тоже в солдатской шинели, здоровается с людьми, сидящими на наклонном фанерном щите…

Персонажи в шинелях встречали в фойе зрителей спектакля по Джону Риду «10 дней, которые потрясли мир» (1965).

С. 149

…в Комарово, где написана «Мать Иисуса». Говорили, что холера в городе. Решили закопать пьесу, чтобы не сожгли.

Под пьесой, которую пришлось закопать («только пьесу одну было жаль»), автор в разных контекстах подразумевает то «Мать Иисуса», то «Ящерицу». Эпидемия холеры, так и не дошедшей до Ленинградской области, случилась в 1970 году.

С. 150

«Традиции традициями не рождаются. Их создают новаторы». Г. Канчели.

Канчели Гия Александрович (1935–2019) — грузинский композитор, автор музыки к фильму «Слезы капали» (1982, реж. Г. Н. Данелия по сценарию К. Булычева и А. Володина).

«Как найти в себе мудрость вовремя сойти с неподходящего для тебя велосипеда». Стуруа.

Возможно, режиссер Роберт Стуруа.

Стуруа Роберт Робертович (р. 1938) — грузинский театральный режиссер, с 1990-х годов работал в России.

«Душа проходит как молодость и как любовь». Есенин.

Мне страшно, — ведь душа проходит,
Как молодость и как любовь.

С. Есенин «Прощание с Мариенгофом» (1922)

Опуститься на дно до конца. А потом выплыть? Получится ли? Скорее что нет.

Попытке выйти из этого душевного состояния соответствует и физическая практика: «Я часто говорю себе и говорил своим ученикам, когда тонешь, для того, чтобы выплыть надо дойти до дна. Причем, именно до самого дна. Как было со мной однажды в детстве. <…> Я сделал шаг, другой… и все, окунулся с головой. Иду ко дну… утыкаюсь ногами в ил, вода выбрасывает меня вверх, я выскакиваю на поверхность, но не могу открыть рот. Хочу крикнуть „Спасите!“ и не могу, меня опять тянет вниз. <…> …я догадываюсь, что надо дойти до самого дна, чтобы оттолкнуться и выскочить на поверхность…» (курсив наш. — Сост.) (Гинкас, Яновская. С. 226–227).

Восьмидесятые годы, после съезда. Если говорить о близких мне людях, то — радости тех, кто уже отделился от государства. Со стороны.

XXVII съезд КПСС проходил с 25 февраля по 6 марта 1986 года.

Атмосфера, объединившая многих из «тех, кто уже отделился от государства», описана бесконечное число раз. Приведем хотя бы два из них.

Одно, исполненное оптимистического взгляда: «Именно это общее, разделявшееся огромным количеством граждан страны… <…> отношение к русской истории последних семидесяти лет как к роковой ошибке, изначально обреченному на провал эксперименту, требующему не только формального общественного, но и индивидуального личного покаяния… стало доминантным в стране. Носители этой коллективной исторической эмоции подписывались на толстые литературные журналы, публиковавшие все, что было скрыто от читателя в советское время. Это они жадно слушали выступления Сахарова на съезде народных депутатов и с недоверчивой симпатией следили за бунтующим против родной партии первым секретарем Московского горкома Ельциным. Эта эмоция, ощущаемая как моральный императив, а вовсе не талоны на алкоголь, сахар, мыло, вывела на улицы Москвы в январе 1991 года сотни тысяч людей (подчеркнем, это не гипербола, а реальная цифра) на митинг под лозунгом „Не допустим оккупации Литвы!“ …В итоге именно это массовое серьезное и ответственное отношение к прошлому, настоящему и будущему страны… а не только вполне реальное падение цен на нефть… и происки мирового правительства предопределили бесславный и трагикомический исход государственного переворота в августе 1991 года и конец СССР» (Лейбов, Лекманов, Ступакова. «Господь, прости Советскому Союзу!»… С. 50).

Другое, исполненное чувства исторического тупика: «Величайшее зло, порожденное сталинщиной… в том, что в стране сформировались миллионы людей с подорванной нравственностью с заглушенной совестью. Они стали матрицей, передававшей свою душевную ущербность следующим поколениям» (Грехова. Взгляд в себя. С. 177).