Читаем Записки нетрезвого человека полностью

Когда он вывел актеров на сцену, было еще лучше. Мне говорили, что обычно он сверялся с пьесами, — кто куда пошел, кто на что сел. И просил автора внести в пьесу поправки. А тут — он давал актерам указания, советы, предложения — опережая текст пьесы, да так точно! Как и следовало по пьесе. Потом лишь заглядывал в страницу, и оказывалось — да, так и следовало по пьесе! Мне казалось, простите, что он един со мной, только гораздо умней и прозорливей… Он даже взял на себя роль автора, сопровождающего действие. «Эта история произошла в Ленинграде, на одной из улиц, в одном из домов…»

Вспоминается простодушная и мудрая телефонистка Катя, ее великолепно играла Люся Макарова. И совсем молодой еще Кирилл Лавров — ранние предшественники нынешних молодых, за которыми, хочу надеяться, будущее.

Как Зина Шарко в гневе кричала на племянника: «Это письма Маркса!» — когда он швырнул на пол ее заветную книжку.

И вот — она же: «Завтра воскресенье, можно поехать на озеро „Красавица“. Там очень хорошо. Я еще не была, но все говорят…» Это — вернувшемуся к ней Ильину.

А Копелян! Он сделал чудо из своей роли. Как шуточками прикрывал боль своего сердца! (Да и многих, да и моего…)

И все же, когда на прогоне спектакля мне дали рулончик билетов для знакомых, перед входом в театр я, смущаясь, предупреждал: «Не стоит смотреть, это случайная, маленькая пьеса, не получилась…» Но кто мог уйти со спектакля Товстоногова!

Вот уже и близится время прощаться с моим театром двадцатого века.

Я полюбил его неистово еще в школьные предвоенные годы. Низкорослый желтенький домик на Таганской площади (филиал Малого театра — теперь театр на Таганке). Спектакль «Без вины виноватые». И горло стиснулось в ниточку, и слезы, слезы… У меня так же было, как у Незнамова, — ни матери, ни отца. Я еще раз прорвался на этот спектакль, и снова — слезы, и в третий раз — опять… Потом выяснилось, что есть МХАТ! «У врат царства» Ибсена, где заглавную роль играл Качалов! «Дни Турбиных»… Уже и Хмелева мы не увидим.

Тошно было видеть спектакли о войне. К примеру, это: стук каблуков, кирзовых сапог по деревянным доскам сцены. А где — глина, снег, болота?..

Когда кончилась бесконечная война, я получеловеком вернулся «в гражданку». Двадцатый век перевалил на вторую свою половину. А театр? Впервые после войны я ринулся в театр. Блистающие ярусы, очень хорошие артисты… а театра на сцене нет! Он был убит войной. Долгие годы он пытался ожить. Это сразу же пресекалось начальством. Олег Ефремов говорил мне: «Если меня посадят, ты будешь носить мне передачи, если тебя посадят, я буду носить тебе передачи».

Но далее начались отдельные взрывы: театр Товстоногова, театр Любимова на Таганке, театр Эфроса. А теперь — это всем знакомо — Марк Захаров, Олег Янковский, Александр Абдулов — любимые мои. А в зале — «новые русские» с сотовыми телефонами.

Появились театрики и в подвалах — ростки двадцать первого века. Печальные или нет? Не известно.

<p>Из разговора с детьми во дворе</p>

«А у нас в квартире газ. А у вас?»

С. Михалков

Маленькая, черненькая: А я через три года умру, у меня сердце, врачи маме сказали.

Мальчик (очень славный): А у меня СПИД. Маме какая-то палочка попала. Мы бомжи. Нищие.

Маленькая: А от этого можно заразиться? Мы с ним целовались.

Я: От этого, по-моему, еще нельзя.

Маленькая: А когда будет можно? Когда будут дети рождаться?

Я: Это я расскажу года через два-три вот этой девочке, она старше вас.

Маленькая: А отчего дети рождаются?

Я: И это я тоже расскажу через три года вот этой девочке, если за это время она сама не узнает.

Та, что постарше: Это она мне рассказала.

Маленькая: Это когда трахаются?

Мне надо было бежать к больной жене.

У нас во дворе так. А у вас?

А вам еще не вышли сроки?А нам уже пора, пора…Вам результаты перестройкиувидеть и кричать ура.А может быть — уж нас не будет,но с наше поживете выи на своем развале судебпромолвите вслед нам: увы…* * *Нашел никем не занятое место.Стоять на нем назначила судьба.О вашей жизни долетают вести.Забавные, летят ко мне сюда.Телеанкеты и телевопросы.Попробуй-ка, найди на них ответ!Вот: «Что такое счастье?»Все непросто.«Ты счастлив?»«Да».«А если честно?»«Нет».<p>А над ним — ангелы</p>

В телефонном разговоре журналистка спросила: «Какое произведение искусства произвело на Вас самое сильное впечатление в эту неделю?» Я сказал, что об этой неделе — не могу, телевизор смотрю редко… Сказал бы о Пастернаке, об Иисусе Христе, но они не в эту неделю жили.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное