Записки невролога. Прощай, Петенька!

Кошкин никогда не отказывался от порученного и не нырял в кусты. Он семенил с целенаправленностью утомленной стрелы. Камень шел гладко, недуг отменно управлялся с гравитацией. С лицом сосредоточенным и бесстрастным Кошкин вел снаряд к дому, не отклоняясь ни на миллиметр. Щетки мелькали перед ним; казалось, что Ежов и Гуссейнов из восхищения желают начистить ему обувь, да только никак не умеют дотянуться, мешает булыжник. Чебуров поджидал начмеда в дому, хищно вытягивая шею. Когда Кошкин влетел в круг вслед за глыбой, не будучи в силах притормозить, главврач придержал его за плечо. Вот он, тяжкий труд скипа, вот ответственность. Без Чебурова Кошкин наверняка бы доковылял до края крыши и сверзился к чертовой матери.

Георгий Жорыч разволновался от восторга.

– Константин Николаевич назначается постоянным ведущим, – объявил он. – Мы немножко изменим правила и не будем чередоваться.

Лица Гуссейнова и Ежова просветлели. Чистить дорожку перед главным начмедом им было не привыкать; в каком-то смысле они занимались этим изо дня в день.

Сам Кошкин слегка запыхался. Бита скользила хреново, зато к истребованной манере передвижения он давным-давно привык. Главврач собственноручно натянул ему на череп рогатый колпак с крестом, и начмед стал похож на тевтонского рыцаря. Это отметили все.

– Был бы у нас настоящий лед, мы бы устроили ледовое побоище, – пошутил Ежов.

– Ролевые игры, – кивнул Фельдман. – Губернатор, часом, не увлекается?

– Если только в «Госпожу», – ядовито ответил Гуссейнов.

Чебуров нахмурился, и хирург замолчал.

13

Все складывалось великолепно. Георгий Жорыч позвонил конкуренту. Вторично. На сей раз он чувствовал себя на коне, и разговаривал издевательски.

– Как настроение? – осведомился он ласково и вдумчиво. – Кто у тебя побеждает, какой счет?

Коллега безошибочно уловил настроение врага и забеспокоился. Его недавний оптимизм пошел на убыль.

– Слушай, – ответил он не по теме. – Если твоя змея еще раз к нам заползет… Как ты ее терпишь? Эта холера всюду суется и сплетничает.

– Я ей не сторож, – радостно объяснил Чебуров. – Чего это ты на нее взъелся? Ты же ее в свое время…

– Мало ли кого я в свое время, – огрызнулся враг.

– Стульев хватает? – продолжал издеваться главврач. – Ожидается аншлаг?

Говоря так, он вспоминал о брезентах и вертолете, и ему было хорошо.

– Ожидается, – стоически отвечал коллега. – Ты слышал прогноз погоды? Выходные будут чудесные. Ясно и солнечно, ветер южный.

– Ах, даже так… Ну, тебе крупно повезло.

Теперь Чебуров был полностью удовлетворен. Конкурент проболтался. Если он дожидается выходных, то Георгий Жорыч не станет ждать.

Он весело пожелал коллеге успеха, перебросил листок настольного календаря и обвел число красным фломастером. Потом связался с генералом Трофимычем и пожарным Антонычем; объяснил, что вертолет и брезенты ему желательны завтра.

Покончив с техническим обеспечением, призвал команду.

Фельдман, хотя больше не состоял в ней, явился тоже, ибо испытывал смутное чувство вины.

Георгий Жорыч не держал на него зла, премного довольный Кошкиным.

– Генрих Исхакович, – сказал он приветливо. – На ваши плечи ложится музыкальное сопровождение. – Он пощелкал пальцами. – Что-нибудь такое… чтобы впечатлить, но не эпатировать.

– Это легко, – оживился Фельдман. – We are the champions, конечно.

– По-русски можно? – поморщился Чебуров.

– «Мы – чемпионы». Эту штуку везде поют, она годится для любого мероприятия.

– Ее гомосек поет, – вмешался Гуссейнов. – От СПИДа помер.

– Исключено, – немедленно отреагировал главврач.

– Почему? – искренне удивился Фельдман. – Ведь Губернатор…

– Губернатор здоров. Зачем дразнить?

– Ну, тогда я поищу что-нибудь шотландское, – согласился зам. – Если керлинг пришел из Шотландии, то вполне оправданно…

Георгий Жорыч вновь воспротивился:

– Не надо нам ихних волынок! Неужели нет ничего отечественного?

– Разве что гимн…

– Под гимн мы наградим Кошкина кубком… Кстати, на ваши плечи ложится и кубок. Сходите и купите что-нибудь. Какую-нибудь вазу.

– Под товарный чек, – предупредил Фельдман. – А музыка… давайте тогда эту, футбольную. Ее всегда перед матчами исполняют.

– Оле-оле, что ли?

– Да нет же. «Оле» будут кричать наши фанаты. «Россия, вперед».

– Лучше – «больница, вперед», – вдруг проскрипел Кошкин.

Чебуров удивленно вскинул брови:

– Константин Батькович! У вас, ей-богу, наблюдается вторая молодость. Второе дыхание, бабье лето.

Ежов запел футбольную музыку, и Чебуров узнал.

– А, это… ну, пожалуй. Вы поняли, Генрих Исхакович? Обеспечьте.

Фельдман состроил скорбную мину:

– Где же я ее возьму, Георгий Жорыч? Я таких записей не держу.

– Чего же тогда предлагаете, с советами лезете?

Главврач выругался и взялся за телефон. Он набрал номер старинного знакомого из пациентов, председателя местного футбольного клуба.

– Алло, Капитоныч? У меня к тебе просьба, с меня литр спирта…

14

Снизу казалось, что крыша парит себе в ясном небе. Роскошная, великолепная, многолюдная, она виделась независимой от убогого типового здания, на котором держалась.