Читаем Записки невролога. Прощай, Петенька! полностью

Клад! Он задохнулся. В глубине души он уже давно не хотел участвовать ни в каких играх. Он думал, что не сможет должным образом сыграть отведенную роль. В последнее время он испытывал облегчение, когда его отказывались взять в игру и с гиканьем устремлялись прочь, размахивая деревянными саблями и ножами. Сейчас на него ложилась серьезнейшая ответственность, и оплошать казалось делом страшным, катастрофическим по последствиям. Вдруг у него не получится искать клад так, как это принято? И тогда его снова высмеют, накормят песком, и он с ревом помчится домой – ведь в песке полно микробов и он может заболеть!

Щербатый тем временем инструктировал группу поиска.

– Ты пойдешь на поляну! Ты – к Трем Буграм! Ты – будешь копать у развилки – там, где бревно… А где твоя лопата? – неожиданно спросил он.

– У меня… дома… она пластмассовая.

Щербатый скривился.

– Не, железная нужна! Что ты пластмассовой накопаешь!

Он, сраженный, молчал.

– К тому же, – продолжал щербатый, – клад сторожат шпионы. Как ты будешь от них отбиваться пластмассовой лопатой?

Возразить было нечего. Он стоял, понурый, его опасения в который раз подтвердились, и теперь он мечтал лишь об одном – чтобы ему поскорее дали уйти и он смог бы заняться своими играми отшельника.

– Вот, возьми, – сказал щербатый, протягивая палку с вбитым гвоздем. – Ты у нас будешь сапером, а это – щуп. Шпионы могли поставить мины. Твое дело ходить вокруг и тыкать землю – нет ли мин. Как найдешь – сразу зови нас, а сам ничего не трогай.

Лучше бы ему дали уйти! С чувством горькой обиды он рассматривал дурацкую палку с ржавым гвоздем и наблюдал, как все остальные расходятся, гордо неся острые железные лопатки. Он сам виноват, сам ввязался куда не надо, и теперь будет в одиночестве бродить туда-сюда, тыча гвоздем в песок и в кочки, поросшие жухлой травой.

* * *

– …Вы видите дом… Неважно, какой он снаружи… Вы можете вообразить любой дом, какой только пожелаете, даже самый причудливый… Не пытайтесь себя ограничить, сковать… дайте волю фантазии… Вы приближаетесь к дому, вы входите внутрь…

* * *

…Он покорно гвоздил прошлогодние листья и муравьиные норы. Из рощицы доносились голоса: похоже, что многим надоело искать клад и они увлеклись чем-то другим. Он искоса взглянул на прохожего мужчину в сером плаще и синем берете. Может быть, это шпион? Но нет, тот вполне открыто дошел до соседнего дома и скрылся за калиткой.

– Эй! – послышался шепот.

Он обернулся. Щербатый, озираясь, крался к нему и прикладывал палец к губам.

– Тсс! Слушай! – щербатый доверительно припал к его уху. – Я знаю что-то важное. Они все дураки, – он махнул в сторону рощи. – Пускай ищут. Я знаю, где лежит клад, – и щербатый выжидающе помедлил.

– Где? – Ослепленный оказанным ему доверием, он подался вперед, готовый простить все прошлые и будущие обиды.

– Там! – Щербатый указал пальцем в сторону холмика с встроенной железной дверцей. – Я сам видел, – шепнул щербатый. – Хочешь найти его?

Холмик с железной дверцей! То самое место, которое он старался не замечать и даже мысленно обходил стороной. По всей вероятности, там располагался либо некий заброшенный погреб, либо склад, а может быть, не нужное никому бомбоубежище. Из-за страшной притягательной силы таинственного холмика многие из ребят вечерами, в сумерках, рассказывали о нем всякие ужасные истории. Сам он таких историй ни разу не слышал, но зато дядя Володя как-то раз, сделав страшные глаза, сказал, что там живет волк.

– Надо залезть внутрь и откопать клад, – сказал щербатый.

– Пошли вместе, – сказал он и сам испугался своей смелости.

– Я не могу, – щербатый простил непрошеную инициативу. – Я однажды попробовал, но шпионы меня поймали и сказали, что убьют, если я приду снова. А ты с нами бываешь редко, на тебя никто не подумает.

Вообще-то дело было уже решенное, но волк не давал покоя – более реальный, чем какие-то непонятные шпионы.

– Но там же замок! – однако попытка увильнуть не удалась.

– У меня ключ есть, – заговорщицки подмигнул щербатый. – Думаешь, я такой дурак? Я все знаю, я хитрый.

* * *

– …Вы вошли в дом… вы видите комнаты и коридоры… Попробуйте описать то, что вы видите внутри…

– Я вижу черные, мрачные помещения… везде паутина, хлам… грязная посуда… кофейник, залитый перекипевшим кофе… на стене в прихожей висит велосипед… оцинкованное корыто… какие-то шкуры, салопы… везде пыль…

* * *

…Они подошли к дверце, которую, словно медаль за выслугу лет, с напыщенной зловещей важностью украшал громадный замок. Щербатый порылся в карманах и извлек зеленоватый ключ с множеством зазубрин.

– Ну, как? Не дрейфишь?

Сглотнуть. Вдалеке – дом, веранда, сказочная книжка с бородатыми великанами и гномами в колпаках. Отрицательно мотнуть головой.

Ключ в замке, щелчок. Дверная створка тяжела, но щербатый силен не по годам, он откидывает створку без видимых усилий.

Лестница ведет вниз, внизу – тьма.

* * *

Перейти на страницу:

Все книги серии Звезда соцсети

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное