Записки Никто

Эту историю поведал мне бывший священник Герман Крабов. Вру, конечно. Случай, о котором пойдет речь - из моей личной практики (а из чьей же еще!). Да это и не случай, а мелкий эпизод, который я, тем не менее, решил увековечить.

Итак, Герман Крабов лег спать после изрядно суматошного дня. Дабы отключиться от "деловых" мыслей (которые всегда назойливы) и быстро заснуть, он решил повторять слова молитвы. Не тут-то было. Не произнес он ее (в уме) и трех раз, как на подготовленную заботами дня минувшего почву - беспокойное состояние духа - не заставив себя долго ждать, ринулись заботы дня грядущего. Опомнился Герман, увидел, что сбился, и быстренько вытряхнул из сознания тревожное составление планов на завтра. Посреди возобновленной молитвы его внимание неожиданно поглотил обрывок дневного разговора. Снова вернулся Герман к занятию по изгнанию бесов. Ан нет, на сей раз взбунтовалось тело и возжелало ворочаться. Навертевшись, заполонившие Г. Крабова жадные и настырные демоны отнюдь не успокоились. Напомнила о себе ужалившая давеча мыслишка. И пошло-поехало. И вот лежит Г. Крабов с открытыми глазами, в теле -- напряжение, в голове -- шум, на лбу - испарина, на часах - 2 ночи, и говорит самому себе: "А мне не так уж и плохо. Несмотря на разрыв между теорией и практикой. Ведь я прекрасно знаю, что единственный способ заснуть - не решать дела и заботы, поощряя их притязания своим к ним вниманием, а отключиться от них. Я отлично понимаю, что нужно стиснуть зубы, сопротивляясь напору беспокойных томлений, и твердить молитву или даже любой однообразный текст. Игнорировать все, что идет от переутомленной и трусливой головы, и долбить свое. Знаю, чувствую, понимаю, но не в силах это осуществить. Я барахтаюсь в воде, вижу, за что уцепиться, чтобы не утонуть, и не могу. Смешно. Но без истерики. Наоборот. Невообразимо странно и легко. Странно, во-первых, что выход есть, во-вторых, что он не там, где ты думал, в-третьих, что он так прост, в-четвертых... Самое удивительное и поразительное заключено все же в том, что есть, где укрыться, черт побери. И этот факт чрезвычайно, обалденно приятен. И уже хорошо. Хотя и хочется, конечно, побывать там - в состоянии, которого достигают более сильные и упорные (это уже сверхцель). Я предчувствую, каково тогда, когда заботы не разрешены, а преодолены. Когда враг вроде как остался, только бьет он уже не по тебе, потому что ты сменил тело. И в этом отношении мне страшно интересно жить дальше". Крабов еще много о чем болтал с самим собой, пока, наконец, не задремал.

39

Она любовалась заревом заката, когда он завел речь о том, что у него завтра куча дел, и можно не успеть сделать все, а тогда могут возникнуть неприятности. "О чем он говорит"? -- удивилась она, глядя на красные облака.

Это чувство. Мы чувствуем неуместность корыстной возни на фоне Целого. Нам в чувстве дано понимание, что перед торжественностью бытия личные хлопоты просто неприличны. Бытие, в лице, скажем, безветренного комариного майского вечера задает нам как будто совершенно бесхитростный, ничем не опасный вопрос: "Ну, как дела"? Однако мы чувствуем, что как бы нам ни было худо, от нас, на самом деле, ждут только одного ответа: "Лучше не бывает"!

40