Записки о болгарских восстаниях

Спустя полчаса турки начали отступать. Мельницу, служившую им опорным пунктом, взяли и немедленно подожгли повстанцы. Сражение продолжалось часа два, и закончилось благополучно для нас — только Захарий Спасов был ранен в рот, тогда как противник потерял и увез с собой десять человек. Наши гнали турок почти до конца горного прохода, поджигая все водяные мельницы, стоявшие на реке Смолска, близ которой происходил бой.

Артиллерия наша недвижно пребывала на холме, как сокол на верхушке кургана, и ждала распоряжений. Но в ней не было нужды; только поп Христоско настаивал, чтобы мы пустили хоть одну гирю в златицких «читаков».

В воскресенье нас атаковал отряд черкесов, но и он был вынужден отступить после небольшой стычки. Как видите, мы продолжали радоваться победе. Деревенские повстанцы стали мало-помалу привыкать к свисту пуль. Услышав, что турки опять наступают, повстанцы уже не бледнели от страха; напротив, подобные вести только поднимали их дух. Бенковский торжествовал, торжествовали все.

Как я уже говорил выше, одним из главных повстанческих убежищ был лес на горе Еледжик. Туда бежали жители Церова, Лесичева, Калугерова, Мухова, Веселиц и других селений. 25 апреля с Еледжика к воеводе пришла депутация с просьбой выехать туда как можно скорее потому-де, что турецкие войска подошли к Марковым воротам, а окрестные черкесы давно уже пытаются пробраться в еледжикский лагерь.

—

3

Мы то и дело обходили препятствия, падали, вставали, продирались сквозь густую чащу покрытых листвой зарослей и кустарников, царапавших нам лица, и, наконец, уже поздней ночью, добрались до линии дозоров еледжикского повстанческого лагеря — прибежища жителей многих селений. Несмотря на глухую полночь, почти все находившиеся тут повстанцы, заранее извещенные о нашем приезде, ждали нас с нетерпением и, собравшись на полянке, встретили отряд так же, как его встречали повстанцы в других местах во всех тех случаях, о которых уже рассказано читателям. Воеводе и его людям приготовили сытную и вкусную трапезу. Ужинали под ветвистыми буками, на высокой вершине — историческом месте, где с незапамятных: времен собирались подобные нам угнетенные бедняки, о чем свидетельствовали толстые каменные стены древних укреплений. Подстилкой нам служили охапки буковой листвы, на которых мы и расположились. Если не считать жареных барашков и сладкой поджаренной брынзы, лучшим блюдом этого ужина был молодой теленок, приготовленный «по-гайдуцки».

Рано утром 26 апреля, за полтора часа до восхода солнца, когда все наши ребята еще спали, так как легли всего два часа назад, Бенковский уже проснулся и прохаживался под развесистыми буками в том месте, где были привязаны кони. Он осматривал их, проверяя, в каком они состоянии. Если в период подготовки к восстанию он спал только час в сутки, обычно сидя на стуле и оперев голову на руку, то теперь дремал в седле или прислонившись к дереву.

Вечерами, когда отряд останавливался на ночлег, одни пели, другие разговаривали, третьи боролись, — словом, каждый занимался, чем хотел, а Бенковский ненадолго ложился спать, если у него не было важного дела; но как только веселый шум бивака стихал, воевода поднимался и прохаживался вокруг спящего отряда, стараясь никого не разбудить. Особенно внимательно он осматривал коней — проверял, у всех ли есть корм, все ли разнузданы, не остались ли не напоенными, не затянуты ли подпруги. Все замеченные недостатки он исправлял сам. Не раз видел я, как он нес корм голодному коню.

Одно время Бенковский жаловался, что от бесконечных разговоров и бессонницы у него болит грудь и что-то комом застревает в горле, мешая дышать. Да и немудрено — человеку надо иметь железное здоровье, чтобы не захворать после того, как он в течение трех месяцев поднял целую страну, и все ее жители восстали, как один человек.

Как только рассвело, Бенковский, разбудив отряд, приказал оседлать ему коня и сформировать группу из двадцати-тридцати бойцов — воевода хотел осмотреть укрепления и дозоры, расставленные по горным вершинам. Да, это был настоящий вождь!

—

И дозоры и укрепления вокруг Еледжика были в относительно хорошем состоянии. Черкесы нападали на них почти каждый день, но всякий раз побеждали повстанцы. Сейчас, когда наш отряд прибыл, когда голос Бенковского загремел в повстанческом лагере, люди забыли о недавних своих настроениях, о решении сложить оружие и всех грозивших им опасностях. Турецкие войска, которые, по словам беженцев, уже подошли к Еледжику по шоссе и горам, теперь исчезли неизвестно куда. На многих проходах и тропах повстанцы сделали завалы и засеки, и проехать в лагерь верхом было нелегко.

Марковы ворота охраняли почти все муховцы, которым послали на подмогу восемьдесят вооруженных повстанцев, так как в этом месте черкесы напирали особенно часто. Начали возводить новые укрепления там, где они были нужны; поставили дозоры в тех местах, где их еще не было.

—