Записки о ньюменах. Неприятности в анклаве Сагуаро

Девушка резко вскочила и закашлялась. Дыхание восстанавливалось с трудом.

Голос Колдера помог ей очнуться. Лаура уставилась в перепуганные глаза парня.

– И опять этот взгляд… – прошептала она, приподнимаясь со стула.

– Я услышал твой смех. Ты спала и смеялась, – Колдер почесал нос. – Извини, конечно, но это охренеть как жутко!

Лаура вздохнула.

– Прости. Я… Я просто… заснула, пока ждала Ив. Хотела поговорить с ней.

– Кошмары?

Лаура предпочла промолчать. Она потянулась за пачкой энергожвачек и сделала вид, что вопрос не был услышан.

– Мне кажется, прошло достаточно времени, чтобы мы могли об этом нормально поговорить. – Колдер встал и схватил с полки рисунок, который Лаура так и не выбросила. – Это Чекаши?

Лаура выхватила лист из рук парня и бросила в мусорную корзину.

– Конец.

Колдер недовольно сложил руки.

– Когда-нибудь мы начнем говорить. И это будет исцелением. Для всех нас.

– Мы уже пытались говорить, – щеки Лауры запылали от нахлынувших эмоций, – и ты прекрасно знаешь, к чему приводят такие разговоры.

– Например, к тому, что мы свободны?

– Ха! – Лаура вскинула руки. – А что дала нам эта свобода? Если раньше ньюменов ненавидели за их привилегии, то теперь!.. – Девушка, не договорив, громко хлопнула по столу и пристально посмотрела на Колдера. Тот молчал. – Мы всего лишь капли в океане, Колдер. И это океан крови. Он такой густой, что мы увязли в нем по уши! А потом, когда кровь свернется, мы задохнемся! Мы тонем, Колдер! И в итоге все подохнем.

Лаура отвернулась. Спустя мгновение она восстановила дыхание и тихо добавила:

– Я не это хотела сказать. Я имела в виду то, что мы заигрались в героев. Мы не герои. Мы обычные куклы, которых заставили в это поверить.

– Думаешь, финала представления еще не было?

– Я даже не уверена, был ли антракт.

Лаура с тоской посмотрела на Колдера. Парень не смог выдержать ее взгляд, и девушка в очередной раз подумала о том, что он никогда не поймет ее чувств. Он не видел того, что видела она. Колдер сошел с дистанции и не застал кульминации. Его не было рядом с ней, когда все произошло. Он думал, что ему повезло, но… разве бросить друга в беде, хоть и не по своей воле, – везение?

– Знаешь, во всем надо искать плюсы! У всех ньюменов до нас было слабое здоровье, мы же чувствуем себя вполне сносно.

– Класс. Даже не знаю, кому выразить свою искреннюю благодарность! – саркастично протянула Лаура.

– Ты слишком строга к…

– К чему? К Миру? В нашей Утопии, – Лаура изобразила пальцами кавычки, – с долбаной ноократией богатые покупают вторую жизнь, а бедные готовы продать членов своих семей как нефиг делать, чтобы получить заветный билет в беззаботную жизнь. При этом получившие вторую жизнь ньюмены, с разумом счастливых обладателей деньжат, живут дальше, пользуясь созданными Миром условиями, обеспечивающими им тихую и мирную жизнь…

– Понял, понял, – остановил ее Колдер. – Будем ненавидеть этот чертов Мир. Ничего нового.

– Ты так говоришь, будто думаешь иначе.

– Эл, я просто хочу тратить больше времени на что-то хорошее.

Лаура не могла не согласиться с тем, что мечтала о том же.

– Но как ты можешь думать о хорошем, когда нас все открыто ненавидят?

– Я представляю себе, что я обычный ньюмен, который захватил разум человека, пожертвовавшего свое тело ради благого дела. Ньюмен, который способен умереть даже от простого чиха. Который валяется где-нибудь на берегу океана и трясется за каждую секунду своей никчемной жизни.

– Да уж.

– Нам реально повезло. Мы выиграли джекпот. Просто надо подождать, и все пойдет своим чередом. Когда появились первые ньюмены, их тоже ненавидели.

– Неа, – возразила Лаура. – Вообще-то, им сочувствовали. Даже жалели. Это потом уже, когда правительство присвоило им привилегированный статус, все изменилось. Кому ж понравится, когда у кого-то льгот больше.

– Ну ты и зануда!

– Я надеюсь, мы не доживем до того момента, когда все вокруг продадутся. Иначе продавать будет нечего, и, таким образом, общество убьет само себя.

Когда входная дверь хлопнула, Колдер и Лаура вздрогнули от неожиданности. Слишком уж разные события следовали за хлопаньем дверей в последнее время.

– Я пришла! – Детский голос Ивон Эверетт вырвал Лауру из реальности, а мелькнувшие в дверном проеме рыжие волосы подруги, словно солнце, озарили темноту приемной. – Мы экономим?

Встретив подругу, Лаура печально кивнула и опустилась в объятия старого кресла, в котором совсем недавно приходил в себя Колдер.

– Надо бы сходить к Грифину, – озвучила Ив мысли Лауры. – На этом уж точно нельзя экономить. Что думаешь, Элли?

Элли. Внутренности Лауры сделали сальто и рухнули вниз с такой силой, что сердце упало, а потом забилось в два раза чаще. Ее так называла только Ивон, и каждый раз Лаура удивлялась своей способности чувствовать невероятную тоску по человеку, которого она… потеряла. Человеку, который звал ее точно так же.

Люди лгут. Люди всегда лгут. Они лгут не только друзьям, знакомым, родным, но и себе. Они лгут так часто, что со временем перестают это замечать. Они больше не видят разницы между ложью и истиной и верят в то, что честны.