Записки о Петербурге. Жизнеописание города со времени его основания до 40-х годов X X века

По специальному петровскому указу охтинцы считались вольными поселенцами и наделялись землей. На своей городской окраине они быстро обзавелись хозяйством, стали заниматься огородничеством и, пережив первые трудные десятилетия, образовали крепкую, сплоченную общину. Это были сильные, красивые, рослые люди, мастера на все руки.

К концу XVIII века среди охтинцев насчитывалось немало людей зажиточных: отсюда в центр города поставляли молочные продукты. В романе Пушкина «Евгений Онегин», в картине утренней жизни столицы появляется характерная фигура жительницы Охты, разносящей молоко: «С кувшином охтинка спешит».

Эта община жила замкнуто и подчинялась строго установленным правилам. Поэтому охтинцы следили за тем, чтобы девушки из слободы не выходили замуж на сторону. А красивые, стройные охтинки привлекали внимание. И горе было купцу или мещанину, который всерьез начинал ухаживание, появляясь на улочках Охты. Местная молодежь колотила незадачливого воздыхателя, чтобы он поискал себе подругу в других местах.

Не только Охта, но и другие части столицы со временем приобрели собственный колорит, характерные черты.

В 1710-е годы в столице началось мощение улиц. В окрестностях города почти не было пригодного камня, поэтому в 1714 году Петр издал указ о том, чтобы его доставляли все прибывающие в Петербург суда, обозы и даже пешеходы. Мощение начали с центральных улиц; занимались этим пленные шведы под началом немецких каменщиков. А на остальных улицах и в переулках каждый домовладелец должен был за свой счет замостить булыжником участок перед своим домом до середины проезжей части и выстлать плитами пешеходную дорожку во всю длину дома. Вообще по указам Петра I у жителей столицы было множество обязанностей. Вплоть до того, что хозяевам домов на набережной Невы предписывалось своими силами извлекать из воды затонувшие возле их домов суда!

Каждую улицу закрывали на ночь шлагбаумами, и ее обитатели поочередно несли ночную караульную службу. В эти часы по городу разрешалось ходить лишь знатным людям, командам солдат, врачам и священникам. Они, в свою очередь, могли появляться на улице только с факелами. Караульная служба была необходима, так как в городе промышляло много разбойников. Пойманного разбойника немедленно казнили; на Троицкой площади стояли столбы с железными прутьями, на которые насаживали головые казненных; здесь же лежали их четвертованные тела. Однако грабежи не прекращались, и немудрено — ведь город был местом отбывания каторжных работ!

В 1723 году на центральных улицах Петербурга появились фонари: стеклянные шары с горелками, установленные на столбах. Каждое утро с августа по апрель фонарщики обходили улицы, чистили и заправляли фонари конопляным маслом. На перекрестках центральных улиц стояли «бутошники» — полицейские, вооруженные дубинками. Полицию в Петербурге учредили в 1718 году, и первый генерал-полицеймейстер А. М. Девьер (бывший денщик Петра) получил инструкцию, составленную самим царем. В обязанности полиции входил надзор за правильностью построек и чистотой города, тушение пожаров и обеспечение безопасности горожан, санитарная инспекция и наблюдение за опрятностью одежды горожан — и даже принуждение их к лечению.

Петр открывал госпитали и больницы, приглашал европейских врачей и даже врачевал сам (особенно любил удалять зубы, так что иногда придворные, желая угодить царю, обращались к нему с этой просьбой, жертвуя для карьеры зубами). Русские, до этих пор предпочитавшие средства народной медицины, с большим подозрением относились к медицине европейской. Поэтому Петр I издал указ, по которому лечение сделалось в Петербурге обязательным для всех под страхом жестокого наказания. Каждый хозяин дома, в котором кто-либо заболевал, обязан был немедленно известить об этом полицию, а та присылала врача.

Среди гуманных нововведений Петра Великого упомянем учреждение домов для престарелых и детских приютов. Первый дом для престарелых женщин открыла в Петербурге сестра царя Наталья Алексеевна. После смерти Натальи Алексеевны ее дом стал первым в России детским приютом. Здесь воспитывались сироты, незаконнорожденные подкидыши. К дому пристроили чулан, куда каждый мог принести новорожденного, не объявляя имен родителей. Иногда крепостные подбрасывали сюда младенцев, ибо ребенок, воспитанный государством, являлся свободным человеком. В человеколюбивом указе Петра об учреждении приютов есть и комический момент: незаконнорожденных, воспитывавшихся в них, велено было записывать в художники.