Записки о поисках духов

Младшая дочь Фу-Ча, вана владения У, которую звали Цзы-Юй, в свои восемнадцать лет была прекрасна как обликом, так и талантами. А молодой человек Хань Чжун, которому было девятнадцать, владел магическим искусством. Девушка влюбилась в него, вступила с ним в тайную связь, доверившись его словам, что он возьмет ее в жены. Чжун уезжал учиться в местность между владениями Ци и Лу. Перед отъездом он наказал отцу и матери посвататься к девушке. Ван разгневался и дочь за него не отдал. У дочери его, Юй, перехватило дыхание, она умерла и была схоронена за воротами дворцовых покоев.

Через три года Чжун возвратился. На его вопросы отец и мать отвечали:

— Ван впал в такой гнев, что у Юй перехватило дыхание, она умерла и похоронена.

Чжун проливал горькие слезы. Он приготовил жертвенные деньги и пошел оплакивать умершую у ее могилы. Душа Юй вышла из могилы, увидела Чжуна и со слезами поведала ему:

— После того как ты тогда уехал от меня, родители твои по твоему поручению просили моей руки. Все как будто должно было статься по нашим великим желаниям. Кто знал, что после разлуки нас постигнет такая судьба!

Тут Юй, изогнув шею и повернув голову влево, запела песню:

Для ворона с южного склона горы
На северном склоне готовы тенета.
Но ворон в высокое небо взлетел,
И толку в тенетах особого нету.
За вами хотела последовать я —
Но злые попреки мне были ответом.
Мне в скорби пришлось мою жизнь завершить,
Я желтой землею укрыта от света.
Неладно сложилась судьба у меня,
Мне сетовать только осталось на это.
Кто между пернатыми выше других? —
Молва фэнхуана от всех отличила:
Когда он теряет подругу свою,
Три долгие года горюет о милой.
На свете великое множество птиц,
Но нету такой, чтоб ее заменила.
Знать, так суждено, что мою красоту
Сияние ваше навек озарило.
Мы жили в разлуке — но рядом сердца,
Я ни на мгновение вас не забыла.

Окончив песню, она залилась слезами и собиралась вернуться в свою могилу.

— Пути живых и мертвых несходны, — сказал Чжун, — но боюсь, что за мои грехи мне нет смысла жить дольше.

— Конечно, пути живых и мертвых несходны, — возразила Юй, — и я это тоже знаю. И значит, что если мы сейчас расстанемся, то никогда уже больше не встретимся. Вы, верно, страшитесь, что я — дух умершей и могу причинить вам много бед? Но ведь я всем сердцем хочу одарить вас, неужели вы мне не поверите?

Чжун был растроган ее речами и проводил ее до могилы. Юй устроила угощение, и они три дня и три ночи совершали все, что полагается мужу и жене. Когда же Чжун собрался уходить, она вручила ему светлую жемчужину поперечником в цунь со словами:

— Что может сказать та, чье имя опорочено и чьи надежды рухнули? Сейчас для вас самое подходящее время. Ступайте в мой дом и выразите свое почтение нашему великому вану.

Чжун покинул ее, а сам отправился к вану и рассказал ему все, что произошло. Ван сильно разгневался:

— Если моя дочь мертва, зачем ты плетешь тут разную чушь, порочащую душу усопшей? Нет, ты просто вскрыл могилу, чтобы с помощью злых духов забрать оттуда вещи!

Он хотел схватить Чжуна, но тому удалось убежать. Придя к могиле Юй, он поведал ей о случившемся.

— Не горюйте, — сказала Юй, — я сама пойду и скажу все вану.

Ван убирался и причесывался — и вдруг увидел перед собою Юй. Он и испугался и обрадовался.

— Ты разве живая? — спросил он.

— Некогда студент Хань Чжун просил руки вашей дочери Юй, — ответствовала она, — но великий ван своего согласия не дал, опорочил тем мое имя и не позволил мне исполнить свой долг. От этого я скончалась. Когда Чжун возвратился, он услышал, что ваша Юй умерла. Достав жертвенные деньги[116], пришел к могиле, чтобы оплакать меня. Сжалившись над его бедами, я встретилась с ним и потом подарила ему жемчужину. Он не совершал вскрытия могилы, не надо его наказывать.

Жена вана услыхала голос дочери, вышла, чтобы обнять ее — но Юй была как дым.

XVI. 395