Записки о прошлом. 1893-1920

В это время здесь жили семьи генералов Алексеева, Эрна, Романовского, а также вдова генерала Маркова с двумя детьми. Она вела приятельство с моей женой и часто у нас бывала. Ещё молодая и красивая женщина, она происходила из морской семьи князей Путятиных. Сироты покойного героя Доброармии были в то время десятилетними детьми. Жил в Геленджике одно время и командир гвардейской дивизии генерал Штакельберг с семьёй. Как товарищ и однополчанин брата Жени – полковника Эггерта, генерал и его жена хорошо относились к нам. В нижнем этаже той дачи, которую мы с женой занимали, поселилась семья командира Александрийского гусарского полка полковника Глебова. Кадры этого полка некоторое время стояли в Геленджике и их приход послужил для меня большим сюрпризом по следующему поводу.

Однажды, выйдя среди прочего начальства встречать на пристань пароход, пришедший из Новороссийска, я, к своему невероятному изумлению, увидел на носу стоявшего одетого в старую кадетскую форму моего однокашника по классу и выпуску − Колю Янова. Не поверив собственным глазам, я даже протёр их, считая, что мне просто почудилось. Каким образом мог оставаться Янов кадетом через 6 лет, после того, как мы с ним кончили корпус?.. Кадет Янов сошёл на берег и, увидев меня, с криком радости бросился мне на шею. Оказалось, что Янов был отнюдь не кадетом, а штаб-ротмистром Александрийского гусарского полка, в походную форму которого и был одет. Белая рубашка, чёрные брюки и фуражка с красным околышем и чёрным верхом являлись точной копией нашей кадетской формы, что и ввело меня в заблуждение. Янов приехал в Геленджик квартирьером своей части, представлявшей кадры трёх полков, а именно, Гродненского гусарского, уланов его величества и александрийцев. Через три дня, когда они прибыли, я нашёл среди офицеров много старых товарищей и однокашников, в том числе: бывшего моего вахмистра по Школе А.А. Линицкого, «зверя» Осоргина и барона Бодде, брата известной девицы-кавалериста, убитой в Кубанском походе. Янов прожил у меня два дня, причём ни на минуту не снимал высоких лакированных сапог, ибо надеть их, снявши, было бы уже нельзя без особых приспособлений, забытых им в Новороссийске.

Первого мая 1919 года у нас в семье произошло большое событие. Жена родила нашего первого ребёнка − девочку, которую в честь матери назвали Евгенией. Это имя было очень принято в семье Марковых. Не говоря уже о давних временах, на моей памяти Евгением назывался мой дед, два брата, дядя и один из кузенов. Евгенией были моя жена и одна кузина. Роды прошли благополучно, но из-за небрежности акушерки была занесена инфекция, и только благодаря присутствию в Геленджике профессора-акушера Харьковского университета Шмидта жена избегла родильной горячки. В эти тревожные для меня дни у нас гостили приехавшие подруги и сослуживицы жены по Добровольческой армии сёстры милосердия Яновская и Яфф, несколько дней ухаживавшие за Женей. Как только опасность миновала, они обе уехали обратно в Екатеринодар и больше мы их никогда не встречали.

Перед отъездом барышни потащили меня к гадалке-ясновидящей, о которой много говорили дамы в Геленджике как об удивительной провидице. Нашли мы её в темноте на чердаке, она в свете, впрочем, не нуждалась, будучи слепой от рождения. Старуха начала с того, что предупредила нас о том, что она просто ясновидящая, а не гадалка и потому не берётся объяснять те картины, которые она увидит в нашем будущем, равно как не может определить, когда всё это исполнится, завтра или через десять лет.

Барышни мои, которых она приняла по очереди, вышли от старухи взволнованные и не стали особенно распространяться о том, что им было предсказано. Яновская только упомянула, что старуха видела её далеко на севере ухаживающей за ранеными. Впоследствии я слышал, что действительно она была сестрой в армии Колчака.