Записки об Анне Ахматовой. 1963-1966

116 Настанет ли такая пора… – пока, тридцать лет спустя, не настала. Я. М. Лернер за это время дважды осужден за мошенничество (в 1973-м и 1984 годах). В 1990 году он выступил со статьей «Маскарад», где вновь лгал и клеветал: заявил, что Вигдоровой не было на суде над Бродским, и опубликовал – в противовес вигдоровской записи – собственную халтурно состряпанную версию судебного разбирательства. Ему возразили в печати участники событий – В.Адмони, А. Найман, Я. Шкилевский («Русская мысль», 1990, № 3845). Тем дело и кончилось.

Что касается А. Прокофьева, то в январе 1965 года его с грохотом провалили на перевыборах в ленинградском Союзе Писателей. Подробнее см. ^18S.

Дальнейшая судьба Толстикова мне неизвестна.

117 О письмах от заключенных, сотнями получаемых Солженицыным после публикации «Одного дня…», и о своем заступничестве за них (с помощью журналистки О. Чайковской) Александр Солженицын подробно рассказывает в седьмой части книги «Архипелаг ГУАаг» (М.: Сов. писатель, 1989; см., например, с. 483–485, 515–525, 539–542). Иногда кое-кого ему удавалось спасти.

118 В августе 1921 года Н. Н. Пунин ненадолго был арестован. «В следственном изоляторе ЧК на Гороховой Пунин столкнулся с Гумилевым. Одного вели на допрос, другого – с допроса. У Гумилева была «Илиада» Гомера. Он не расставался с нею ни в далеких путешествиях, ни на фронте в мировую войну. Теперь она тоже была с ним, и единственное, что он успел, – это показать ее Пунину…

Вскоре Пунина перевели на Шпалерную. Оттуда ему удалось передать письмо, в котором он описал короткую встречу с Гумилевым: «Мы стояли (друг) перед другом, как шалые, в руках у него была «Илиада», которую у бедняги тут же отняли» (см.: С. Михайловский. Н. Н. Пунин. Портрет в супрематическом пространстве // Нева, 1989, № 6, с. 151).

Что касается «дела Гумилева», то краткое представление о нем дает Г. А. Терехов – старший помощник Генерального Прокурора СССР, член коллегии Прокуратуры СССР в шестидесятые годы:

«Мотивы поведения Гумилева зафиксированы в протоколе его допроса: пытался его вовлечь в антисоветскую организацию его друг, с которым он учился и был на фронте. Предрассудки дворянской офицерской чести, как он заявил, не позволили ему пойти с доносом» (Г. А. Терехов. Возвращаясь к делу Н. С. Гумилева // НМ, 1987, № 12, с. 257–258).

В 1989 году Д.Фельдман, в том же «Новом мире» (№ 4, с. 265), подверг сомнению не только участие Н. С. Гумилева в заговоре, но и существование самого заговора вообще:

«Приведенные Г. А. Тереховым… аргументы дают основания предполагать, что заговора вообще не было и что подтвердить это могут архивные документы, которые до сих пор старательно прячут от исследователей… Необходим тщательный анализ документальных свидетельств, обязательны архивные разыскания… Нужно открывать архивы».

К этому следует добавить свидетельство М. В. Латманизова («Разговоры…», с. 85). Вот отрывки из записи от 24 июня 1964 года:

«Недели за три до моего отъезда в Ленинград, – говорит А. А. – ко мне пришел очень высокопоставленный человек. Он близок к Аджубею, к редакции «Известий» (Это был В. П. Гольцев; см. ¹²⁰. – Л. Ч.)… Он рассказал, что были подняты дела, связанные со следствием по делу Гумилева, по делу «таганцевского заговора», по делу самого Таганцева, и выяснилось, что собственно никакого «таганцевского заговора» не было. Что Гумилев ни в чем не виноват, не виноват и сам Таганцев ни в чем. Никакого заговора он не организовывал. Он был профессор истории в университете в Ленинграде. Был большим оригиналом, но политикой, а тем более заговорами не занимался… весь этот заговор оказался несуществовавшим и теперь, после рассмотрения всех материалов, Гумилев будет реабилитирован. Вот так мне сказал этот человек…»

Примеч. ред. 1996: Ахматова, по свидетельству С. Липкина, «точно знала, что Гумилев в таганцевском заговоре не участвовал. Более того, по ее словам, и заговора-то не было, его выдумали петроградские чекисты для того, чтобы руководство в Москве думало, что они не даром хлеб едят» (С. Липкин. Вторая дорога. М.: Олимп, 1995, с. 163).

Теперь материалы о таганцевском заговоре опубликованы. Документы полностью подтверждают мнение Ахматовой. Их публикация в газете в декабре 1995 года сопровождается таким вступлением: «…удалось познакомиться с грандиозным «делом Таганцева». К ответственности по нему было привлечено 833 человека, а само дело насчитывало 382 тома следственных и оперативных материалов… Даже рассказывать о них нелегко. Хотя бы потому, что никакого заговора не было» (Борис Краевский. «Дело Таганцева»: кем и как оно было сделано. Сценарий «сталинских процессов» сочиняли еще при Ленине // Общая газета, 1995, № 49, с. 12).

Из публикации следует, что сценарий этого дела сочинил чекист Я. С. Агранов, который придумал «Петроградскую Боевую Организацию» и разные ее подразделения – «группу террора», «профессиональную группу» и многие другие. Общее число казненных по делу Таганцева превысило сто человек.