Записки об Анне Ахматовой. 1963-1966

«Мы считали, что эта мелкая литературная склока вскоре заглохнет сама собой. Мы знаем, что Бродский – талантливый поэт и литературный работник. Он переводил для нескольких издательств стихи кубинских, польских, югославских поэтов. Эти переводы были вполне доброкачественны и явились результатом большого и напряженного труда. Ибо переводить стихи, сохраняя их поэтические достоинства – дело нелегкое.

Каково же было наше удивление, когда дней десять тому назад мы узнали, что Бродский арестован Ленинградской милицией Дзержинского района по обвинению в тунеядстве. 18 февраля в том же Дзержинском районе под председательством судьи Савельевой состоялся суд над Иосифом Бродским. Суд, не познакомившись с литературными трудами Бродского, не обратив внимание на телеграмму Издательства «Художественная литература» (Москва) о заключении с Бродским договора… и на нашу телеграмму, в которой мы свидетельствовали о высоком достоинстве переводческих работ Бродского, вынес следующее решение:

«Направить подсудимого на судебно-психиатрическую экспертизу, перед которой поставить вопрос, страдает ли Бродский каким-нибудь психическим заболеванием, препятствующим направлению Бродского в отдаленные местности для принудительного труда».

В этом решении был предуказан обвинительный приговор – с последующей карой. И все это без заслушания авторитетной литературной экспертизы, без достаточного допроса свидетелей и без оглашения телеграмм! На суде ставился грозный вопрос, хватает ли заработков Бродского на прожитие, хотя суду было известно, что Бродский живет в семье и вносит свой заработок в общий семейный бюджет. Вспоминая нашу собственную молодость, мы можем сказать, что в возрасте Бродского тоже зарабатывали мало и далеко не сразу могли обеспечить себя и свою семью.

Этот судебный процесс вызвал в кругах ленинградской молодежи сильное волнение.

Мы получили из Ленинграда несколько взволнованных писем – одно из которых, наиболее содержательное, при сем прилагаем. (Автор письма – известная писательница и педагог Ф. А. Вигдорова.)».

110 В дни… молодости Ахматовой репродукции картины были распространены в журналах, висели в гостиных. – Речь идет о картине французского художника Л. -Э. Фурньера «Похороны Шелли». В Италии, близ местечка Виа Реджио, на берегу моря, Байрон присутствовал при сожжении тела Шелли, утонувшего возле Ливорно 8 июля 1822 года.

Художник и иллюстратор Луи Эдуард Фурньер родился в 1857 году в Париже. С 1885 года систематически выставлялся в Салоне с историческими и жанровыми картинами. Картина «Похороны Шелли» была выставлена в Салоне в 1889 году и репродукция в том же году помещена в «L'lllustration» в № 27. В этом номере был представлен «Салон, 1889».

В каком году репродукция впервые появилась в русских изданиях (вероятно, в «Ниве») – нам неизвестно. А в 1940—42 она попала в «Поэму без героя» в качестве иллюстрации к романтической поэме, то есть к «столетней чаровнице» – как называет ее Ахматова в «Решке».

А столетняя чаровница
Вдруг очнулась и веселиться
Захотела…

«И вместе с ней, – пишет Э. Бабаев в одной из своих статей об Ахматовой, – ожили тени Шелли и Байрона, двух сумрачных палладинов знаменитой Чаровницы» (НМ, 1987, № 1, с. 161).

111 Фина – Жозефина Оскаровна Хавкина (р. 1942), с 1964 года помогала Лидии Корнеевне сперва периодически, а вскоре – в качестве постоянной помощницы. Фина читала Л. К. вслух, переписывала на машинке ее рукописи, наводила справки в библиотеках, разбирала ее архив, ездила по ее поручениям.

Недаром, публикуя свои «Записки», Лидия Чуковская написала: «Приношу также благодарность Ж. О. Хавкиной – незаменимой помощнице в моей многолетней работе» (Нева, 1993, № 4, с. 122).

И в «Завещании Люше»: «О Фине… Если бы не она – не было бы моих ахматовских книг» (Архив Е. Ц. Чуковской). – Примеч. ред. 1996.

112 В это время А. И. Гитович писал поэту Владимиру Александровичу Лифшицу:

«Дорогой друг!.. С Бродским – дело страшное. Я до всех этих дел часто видел его – он постоянно бывал у Ахматовой, а значит – под моими окнами, так сказать. Но его стихов не знал совсем. Но – уже после фельетона – приехал ко мне профессор геологии и литературовед Македонов и привез стихи «молодого тунеядца». И я со всей ответственностью могу сказать, что если Бродский проживет еще лет 10–20, то цены ему не будет. А если он снова вскроет себе вены, и на этот раз это окажется роковым – все равно его стихи останутся. И кое-кому История никогда не простит» (см.: Ирина Кичанова-Лифшиц. Прости меня за то, что я живу. Нью-Йорк, 1982, с. 144).