Записки обольстителя

Вторым по порядку, но не по степени абсурдности я бы поставил Ваше обещание сложить к ногам своей избранницы все, чем Вы владеете, и снискать ее расположение неслыханной щедростью. Похоже, Ваше умопомешательство зашло чересчур далеко, чтобы его можно было вылечить одними доводами здравого смысла без применения более надежных средств вроде брома или душа Шарко. Памятуя, однако, о том, что некогда Вы слыли рассудительным юношей, я все же решусь обратить Ваше внимание на некоторые соображения — по моему мнению, вполне бесспорные. Во–первых, если Вы уповаете в своих любовных трудах на силу богатства, то не грех бы вспомнить, что есть немало людей и побогаче Вас. Как только один из таких баловней Фортуны появится в поле зрения Вашей дамы, то все Ваши дары, дотоле принимавшиеся благосклонно, сейчас же потускнеют в ее глазах, и Ваш образ потускнеет вместе с ними. Я не сомневаюсь в том, что ради любимой Вы не задумаетесь пойти по миру. С этой точки зрения Вы щедрее любого миллионера, для которого подарить женщине меховое манто проще, чем для Вас — букетик чахлых роз. Но женщины, увы, редко сопоставляют размер дара с возможностями дарителя. Как существа весьма практичные, они ценят подношения по их абсолютной величине, а значит, Ваша несравненная щедрость ничем Вам не поможет, поскольку она — величина относительная. Во–вторых, я уже указывал Вам на то, что женщины не обладают способностью трезво оценивать собственную персону. Благодаря этому свойству они охотно выслушивают самую грубую лесть, рассматривая ее как должное и не замечая ухмылок, которыми обмениваются льстецы у них за спиной. Но по этой же причине все дары, приносимые маниаками вроде Вас, рассматриваются дамами как нечто принадлежащее им по праву и не требующее никаких проявлений благодарности. Разоряйтесь, продавайте имущество, чтобы завалить любимую сверх головы своими подарками, — Вы не добьетесь ничего, кроме радостных взвизгов и братских поцелуев в щечку. Взвизги умолкнут и поцелуи остынут, а любимая будет нетерпеливо ждать новых даров и негодовать на то, что Вы недостаточно поспешно пускаете на ветер свои трудовые сбережения. Своими безумствами Вы только укрепите ее самомнение, разовьете в ней алчность и, в конце концов, толкнете ее в объятия первого попавшегося богатого болвана, ибо аппетит, как известно, приходит во время еды, а насытить этот аппетит Вам уже будет не по средствам. Лишь постарев и подурнев, дама Вашего сердца поймет, какую недобрую услугу Вы ей оказали. Тогда рассыплется хоровод поклонников, иссякнет поток даров и вымышленные достоинства перестанут оказывать на мужчин свое магическое действие. Тщетно несчастная будет взывать в пустоте: откликнитесь, милые друзья, где же вы? Я все та же, я ничуть не изменилась, разве что волосы поредели, кожа стала дряблой, поблекли глаза и набрякли бока, но ведь все прочие достоинства, которые вы не уставали превозносить, остаются при мне! Поймет ли она свою ошибку, совершенную в юности, раскается ли в ней? Или же ожесточится сердцем и проклянет неверную мужскую породу, а заодно и все человечество? И то, и другое вполне вероятно, но в любом случае разочарование будет ужасным, и немалую долю вины за ее будущие неизбежные страдания я возлагаю на Вас.

4