Записки офисной крысы

Потом ему все же удается поймать Тошкину руку, которой та все еще машет перед его носом, и присосаться к ней губами. Тошка растерянно смотрит на меня. Но Пертти абсолютно безобиден. Он просто благодарит ее за угощение. Потом он поднимается с пола и нетвердым шагом идет к выходу. В дверях он машет нам рукой. Я машу ему в ответ. Тошка почему-то прячет руки под стол и лишь сухо кивает. Пертти уходит.

– Прямо, как их Санта, – бормочет Тошка. – Настоящий козел.

Нам тоже пора. Тошкины каблуки стучат по ступенькам. Все вокруг мне кажется призрачным и зыбким, звуки – резкими, а краски – непривычно яркими. Три часа. Ночь, это время между завтра и вчера, уже на исходе.

Мое единственное желание – добраться до кровати. Тошка еще возится, снимая макияж, когда я уже лежу под одеялом и пытаюсь заснуть. В голове моей гудит от выпитой водки, и по крови гуляет алкоголь, отгоняя столь долгожданный сон.

Утром к головной боли добавляется тошнота. Тошка, похоже, тоже не в форме. Мы переглядываемся: нет, о завтраке не может быть и речи.

– Сколько времени? – спрашивает Тошка, пакуя вещи.

Я гляжу на часы:

– Без пяти двенадцать.

И тут я вспоминаю, что договорился с Юсси на десять. Когда я испуганно напоминаю об этом Тошке, она разражается громким смехом. Юсси неприятен ей уже заочно. И она не хочет это скрывать. Ее смех заражает и меня. Я представляю разгневанного Юсси, второй день сидящего, как на работе, в своем коттедже, глядящего из окошка на дорогу в ожидании нашего приезда и складывающего, как бесконечный пазл, проклятья на наши головы.

Отсмеявшись, я звоню Юсси и заплетающимся после вчерашней вечеринки, негнущимся языком пытаюсь объяснить нашу задержку. Юсси стоически принимает мои объяснения, грешащие против логики и здравого смысла. Но он согласен ждать еще никак не более часа. Только мои полнейшие и ответственейшие гарантии того, что мы полностью оплатим вчерашний день и половину сегодняшнего, заставляют его немного оттаять. Но таймер остается включенным – тут Юсси непреклонен.

– Значит, час и не минутой больше? – злобно ухмыляется Тошка и начинает с особой тщательностью медленными движениями даже не красить, а нарочито прокрашивать губы.

В ответ на мои робкие мольбы она заявляет:

– Подождет. Еще один Санта нашелся.

Наконец губы окрашены и вещи собраны. Мы спускаемся в холл. За стойкой администратора Пертти нет. Там одна Ханна. Вид у нее расстроенный. Тем не менее, завидев нас, она улыбается. Мы прощаемся и покидаем ее гостеприимный отель.

– Тебе здесь понравилось? – спрашиваю я Тошку.

– О да, – цедит она сквозь зубы.

– А от коттеджа Юсси ты вообще придешь в восторг, – нашептываю я. – Это километрах в тридцати. Представь себе: огромный коттедж, стоящий прямо на берегу озера.

– Замерзшего озера, – уточняет Тошка.

– Мы будем там через полчаса, – добавляю я, садясь в машину.

Тошка злобно смотрит на часы: мы укладываемся в отведенный Юсси час, и это несказанно ее раздражает. Она бы предпочла опоздать.

– Там отлично и зимой, – отвлекаю я Тошку от дурных мыслей. – Представь себе: прогулки на снегоходе, а потом сауна. У Юсси там отличный бассейн. Тебе понравится. Огромный комфортабельный коттедж. Юсси называет его оазисом. Мы там прекрасно проведем Рождество, дорогая.

Токсичная улыбка

1

– Владка, – говорят ей все знакомые. – У тебя улыбка бультерьера.

Боже, когда-то она считала это комплиментом! Но потом ее соседи завели бультерьера. Уже щеночком он ей не понравился. Когда же он вырос и улыбнулся…

По дороге на работу она каждое утро сталкивается с ним возле лифта и улыбается в ответ. От ее улыбки пес тушуется и отходит прочь. Эти встречи возле лифта – просто рок. Она работает в газете. И ходит в редакцию тогда, когда встанет: от восьми утра до двенадцати дня. Но всякий раз она видит бультерьера возле лифта. Сергей, ее сосед, держит его на поводке. Раньше она сначала здоровалась с Сергеем, а потом уже улыбалась собаке. Но когда пес однажды чуть не укусил ее за ногу, Сергей сам попросил ее:

– Вы сначала ему улыбайтесь. Ваша улыбка его как-то дисциплинирует.

Так что теперь она сначала вгоняет пса в дрожь своей улыбкой, а потом уже приветствует Сергея.

«Интересно, – подумала она однажды, – а что, если мне попробовать улыбнуться и Сергею тоже?»

И она провела эксперимент. Но выбрала неудачное время. После работы. Эффекта не получилось. Очевидно, что кончина трудового дня и радость, трепетавшая в ее душе по этому поводу, смягчили оскал. Если вы хотите свалить человека наповал, улыбнитесь ему перед работой.

2

Ее папа – очень большой и серьезный начальник. И природа воплотила во Владке всю разговорчивость, которую недобрала в нем. Говорят, что природа на детях отдыхает. Чушь! На ней она постаралась от души. Утирая пот с утомленного лица, матушка природа наградила ее болтливостью, которая развеяла по ветру надежды отца направить дочь по своим стопам.

Она вообще почти во всем является прямой противоположностью своего отца. Поэтому, когда после окончания школы перед ней встал вопрос о выборе профессии, Станислав Сергеевич стал искать антонимическую пару.